Владимир Мединский - О жестокости русской истории и народном долготерпении

Опричник.

Среди опричников, как ни странно, было немало иностранцев

Биллингтон объясняет: Иван Грозный являет самую суть своего общества. Русские любят и уважают силу. Их история кровава, но это нормально: так они устроены, в отличие от англосаксов.

Но представлять опричнину как обычный способ правления русских царей — по меньшей степени странно. С тем же успехом можно представлять себе типичного французского короля в виде Карла IX, стоящего с мушкетом у окна и посматривающего, кого бы из пробегающих мимо парижан подстрелить. Или считать Генриха VIII выразителем сокровенных чувств английского народа — особенно когда он подписывает смертный приговор не дюжине врагов, а своей вчерашней жене или любовнице.

Но сознание и Биллингтона, и большинства западных людей устроено странно: ни Карла IX, ни Генриха VIII они типичным явлением вовсе не считают. А вот Ивана IV — считают! И что еще более удивительно, с ними почти согласно большинство россиян.

Опричнина как символ жестокости вошла в нашу историю. Кроме этого Ивана Грозного обвиняют и в жестоком обращении со своими женами. Жестокость имела место быть. Нехорошо…

Но обращают на себя внимание сразу два обстоятельства.

Первое: заточая жен в монастыри, грозный царь не лишал их жизни. Тогда как Генрих VIII (1491–1547 гг.), например, английский король, который родился на 39 лет раньше Ивана IV (1530-84 гг.) и также был многоженцем, избавлялся от надоевших законных спутниц жизни проверенным способом — казнью.

Прожив 25 лет с Екатериной Арагонской, Генрих, не добившись согласия папы, женился на Анне Болейн. Однако спустя несколько лет Болейн, не подарившая королю наследника престола, по инициативе мужа была осуждена парламентом за супружескую неверность и казнена.

Второе: у Ивана Грозного были причины «опаляться» на бояр. В возрасте трех лет он оказался фактически заброшен и никому не нужен. Ребенка забывали покормить, сменить ему рубашку, грубо отпихивали, кричали на него. На всю жизнь запомнил будущий Грозный, как в постели его отца развалился, не сняв сапоги, очередной временщик. Дорого заплатило боярство за эти неснятые сапоги…

Жизнь Ивана и история России могла повернуться по-другому, если бы не трагический финал первого, 17-летнего счастливого брака с красавицей Анастасией Романовой. Всю жизнь Иван был уверен: его первую и любимую жену отравили. Долгое время историки дружно считали это убеждение проявлением душевной болезни. Якобы подозрителен был царь сверх всякой меры, видел крамолу и там, где ее в помине не было.

Вот только такой факт… Когда в 1960-х годах была вскрыта царская гробница, специалисты бюро судебно-медицинской экспертизы обнаружили в костях царицы и в ее прекрасно сохранившейся темно-русой косе следы ртути, превышающие норму в несколько десятков раз. Загрязненными даже оказались обрывки савана на дне саркофага. В Средние века именно соли ртути были главным методом устранения врагов при европейских дворах, знаменитых своими интригами. Русский двор не стал исключением. Как свидетельствует легенда, слух об отравлении первой жены Ивана Грозного боярами сразу пополз по Москве…

Отравление любимой жены впервые (!) толкнуло Ивана IV на расправу с боярами-заговорщиками.

Будь на месте Грозного любой король любой европейской страны, его оправдали бы непременно. Еще сочинили бы чувствительные романы, поставили пьесы, сняли бы кинофильмы. В них Иван Грозный выступал бы несчастным человеком, которому жестокие и черствые люди сломали судьбу, сделали его мстителем за себя и за любимую женщину. Европейскому монарху сто раз простили бы эти 7 тысяч жертв.

Но раз идет речь о русском царе — нельзя. Он не несчастный человек и его судьба — не предлог поговорить о том, что допустимо и недопустимо в обращении с ребенком, о том, как преступление порождает новое преступление. Нет! Русский царь, виновник 7 тысяч убитых — страшный преступник! Что бы с ним ни происходило, какие бы поступки ни совершались по отношению к нему, — он не жертва.

Он негодяй, изувер, урод, Чикатило XVI века. А его правление — яркое свидетельство исконной кровавой жестокости русской истории.

Не хочу оправдывать жестокость. Тем более что многих приближенных Ивана Грозного казнили явно безо всякой вины.

Но, можно подумать, гуманиста Томаса Мора, первого в истории «коммуниста»-утописта, казнили за страшные преступления? Горожанин, как сказали бы у нас, мещанин, Томас Мор сделал блестящую карьеру: за 12 лет от секретаря королевской канцелярии дошел до поста лорда-канцлера Англии. Известность государственного деятеля дополняла слава писателя: само понятие «социальная утопия» восходит к названию книги Томаса Мора «Утопия».

Г. Гольбейн «Томас Мор».

Лорда-канцлера Британии наши старые школьные учебники зачислили в первые коммунисты

Но не уберегся Томас Мор. Король стал создавать особую англиканскую церковь, главой которой ставил не Папу Римского, а самого британского монарха. Томас Мор не соглашался с таким решением, — по его мнению, глава государства не должен одновременно быть и главой церкви.

По личному приказу короля, Томаса Мора судили за государственную измену. В 1535 году его приговорили к жесточайшей казни: «Влачить по земле через все лондонское Сити и Тайберн, там повесить его так, чтобы он замучился до полусмерти, снять с петли, пока он еще не умер, отрезать половые органы, вспороть живот, вырвать и сжечь внутренности. Затем четвертовать его и прибить по одной четверти его тела над четырьмя воротами Сити, а голову выставить на Лондонском мосту».

«Милостивый» король заменил мучительную казнь лорда-канцлера (!) только отсечением головы.

Но никто не называет Генриха VIII «кровавым» и даже «грозным». Все в порядке вещей. Так, мелкий эпизод из государственной жизни.

Генрих VIII Тюдор.

Судя по рыцарским латам Генриха VIII, выставленным в королевском музее Лондона, он был необычно крупным для своего времени мужчиной. Пониже Петра I, конечно. Зато покоренастее

При Иване Грозном порой казнили дворовых людей, даже крестьян «опальных» бояр. Мол, знали об измене и не донесли.