Владимир Мединский - О русской угрозе и секретном плане Петра I

Церкви Заиконоспасского, Покровского, Новоспасского, Симонова, Крестовоздвиженского, Донского, Рождественского и других монастырей были превращены в конюшни.

В Высокопетровском монастыре оккупанты устроили скотобойню, а соборный храм превратили в мясную лавку. Весь монастырский погост был покрыт спекшейся кровью, а в соборе на вколоченных в иконостас гвоздях висели куски мяса и внутренности животных.

4. Мародеры дочиста ограбили все монастыри. Прежде всего, их интересовали драгоценности, украшавшие священные предметы. Они сдирали с икон серебряные оклады, собирали лампады, кресты. В поисках спрятанных сокровищ грабители взламывали в храмах полы, простукивали стены.

Из многонациональной армии Наполеона только греческие части не участвовали в разграблении монастырей: греки видели в русских монахах своих единоверцев. Иногда и среди католиков, французов и поляков, тоже находились люди, которые относились к православным святыням с уважением.

Монахини Новодевичьего монастыря вспоминали, что некий начальник живших в их монастыре солдат по фамилии Задэра «греха убоялся». Он посоветовал спрятать серебряный крест, Евангелие и другие ценные вещи, говоря на ломаном русском языке: «Французска солдата вора».

В Даниловом монастыре квартировавшие французы-гвардейцы узнали, что в монастырь должен прибыть отряд конной артиллерии, предупредили: «Это люди нечестивые», — и предложили спрятать все ценное. Даже помогли зарыть в землю церковные вещи. Артиллеристы ободрали раку князя Даниила и сорвали одежды с престолов, но ничего больше не нашли.

5. Часто оккупанты не столько грабили, сколько оскверняли и уродовали святыни. В Андрониевском, Покровском, Знаменском монастырях французские солдаты кололи на дрова иконы, лики святых использовали как мишени для стрельбы.

В Чудовом монастыре французы, надев на себя и на своих лошадей митры и облачение духовенства, ездили так верхом и очень смеялись.

В Можайском Лужецком монастыре и сегодня хранящаяся здесь икона святого Иоанна Предтечи имеет следы от ножа — французы использовали ее как разделочную доску, рубили на ней мясо.

Оскверняли не только предметы культа — все связанное с русской историей. В конце концов, святыни — это ведь не только иконы. Зачем-то разгромили старинные царские палаты в Саввино-Сторожевском монастыре: кровать царя Алексея Михайловича была сожжена, дорогие кресла ободраны, зеркала разбиты, печи просто разломаны, редкие портреты Петра Великого и царевны Софьи похищены — это побывал на постое «элитный» 3-й кавалерийский корпус генерала Груши.

И в этих действиях, и в каком-то убежденном, систематическом грабеже трудно не видеть следствие активной антирусской и антирелигиозной пропаганды.

Так сказать, созревший плод.

Бонапарт был, конечно, образованным, хорошо начитанным человеком. Не думаю, что он лично поощрял кощунства, творимые солдатами над русской церковью. Хотя явно недооценивал опасности такого поведения своей армии в глубоко религиозной России. Будучи такой же «духовной жертвой» вольтерьянцев и якобинцев, как и большинство его генералов, офицеров и солдат, Бонапарт, видимо, полагал, что и русские считают Бога и церковь такой же мишурой, как и французы — «выкормыши» квазирелигиозного бреда времен Великой французской революции. Но на Руси, несмотря на всю недальновидность петровской и постпетровской государственной политики по отношению к церкви, все-таки не было ни культа Высшего Разума, ни бесовства 1793 года. Бог по-прежнему занимал самое сокровенное место в душе русского крестьянина (хрестьянина) и русского солдата.

Несложно догадаться, какую волну негодования вызвало в этой душе поведение «французских бусурман» в русской церкви. В общем, иных доказательств, что «Буанапарте — сам антихрист», предъявлять не требовалось.

6. Французы грабили и монахов, и священников, и мирных жителей. При малейшем сопротивлении избивали и даже убивали.

Иеромонах Знаменского монастыря Павел и священник Георгиевского монастыря Иоанн Алексеев были убиты, когда попытались спасти церковные иконы.

Священника церкви Сорока святых били прикладами за то, что не отдал им ключи от храма. Всю ночь он пролежал на улице, истекая кровью, а утром проходивший мимо французский офицер пристрелил отца Петра. Монахи Новоспасского монастыря похоронили священника, но французы потом три раза раскапывали его могилу: увидев свежую землю, они думали, наверное, что в этом месте зарыли клад.

В самом Новоспасском монастыре старенького, за 80 лет, наместника иеромонаха Никодима избивали прямо на глазах братии: требовали показать, где хранятся сокровища.

В Симоновом монастыре французы вырубили ворота, избили архимандрита Герасима и наместника Иосифа, но не могли ничего добиться. Обитель разграбили.

В Донском монастыре французы избили наместника Вассиана, а ризничего, монаха Иринея, изрубили саблями.

В Богоявленском монастыре монаха-казначея французы таскали за волосы, допытываясь, где казна, и затем возили на нем грузы, запрягая в телегу.

Как ни мародерствовали французы в Италии, Голландии и Германии, а таким истязаниям они слуг церкви нигде не подвергали. К русским у них отношение было особенное.

Перед уходом из Москвы французы не брезговали ничем: прямо на улице отбирали у людей сапоги, теплую одежду, рубашки.

Известна попытка Наполеона взорвать Кремль. Под башни, стены и здания символа русской государственности заложили пороховые мины. Великая Армия, превращавшаяся на глазах в беспорядочно бегущее сборище, выходила из города, а саперы маршала Мортье поджигали фитили.

Если бы мины разом грохнули, от Кремля остались бы груды кирпича. Пришлось бы строить новый комплекс сооружений на его месте, примерно как в Варшаве после Второй мировой войны восстанавливали город по планам, рисункам и воспоминаниям жителей.

Так и было бы, выстави маршал Мортье вокруг Кремля боевое охранение. Если бы французы стояли на всех подходах, пока чудовищные взрывы не подняли бы на воздух и не обрушили бы святыню. Но, видимо, французы чувствовали себя так неуютно в Москве, что сделали дело половинчато, ненадежно: запалив длинные фитили, они ушли. Побежали догонять своих. В эту ночь шел сильный проливной дождь, он погасил часть фитилей, а другие горели медленнее обычного.

Жители Москвы стали собираться к оставленному Кремлю… Они заметили тлевшие фитили и кинулись их тушить. Опасное это было занятие: никто ведь не знал, сколько именно этих фитилей, когда огонь дойдет до пороха и сработают главные заряды. Но основную часть зарядов все же удалось обезвредить.

Тем не менее, несколько взрывов прогремели. Самым сильным был первый, которым вышибло не только все стекла, но и оконные рамы в кремлевских и близлежащих зданиях. До основания была снесена Водовзводная башня, наполовину разрушена Никольская. Частично разрушен Арсенал, повреждены Грановитая палата, Филаретова пристройка, Комендантский дом. Стены дворца и здания музея Оружейной палаты почернели от огня. Значительный ущерб был нанесен кремлевским соборам. Во время пожара Кремля пострадало также и здание Сената, а его бронзовый Георгий Победоносец, украшавший купол Круглого зала, бесследно исчез. По одной версии, вместе с еще двумя предметами, составлявшими гордость Кремля, — орлом с Никольских ворот и крестом с колокольни Ивана Великого — был вывезен в обозе французской армии в качестве трофея. Украдены «цивилизованными» оккупантами.