Чарльз Силсфилд - Токеа и Белая Роза

- Благослови тебя Господь, благородный Эль Золь, - Роза почтительнейше склонилась перед вождем и отступила на шаг. В это время у входа в вигвам послышались грубые мужские голоса. Эль Золь мгновенно откинул бизонью шкуру, и взору его предстал Лафит с обнаженной шпагой. Тот осыпал яростной бранью охраняющих вход четверых каманчей.

Одному из них он успел перерубить копье. Старый мико бросился разнимать споривших и сам едва избежал удара.

- Я полагаю, мне не надо просить разрешения у этих дикарей для разговора с вами, - надменно отчеканил пират.

- Мой вигвам открыт для всех, но мои братья охраняют его, потому что их вождь пришел сюда посмотреть на дочь мико. Она станет его женой.

- Мико! - с напыщенным видом воскликнул пират. - Я пришел попрощаться с вами. Вы избрали иной путь. Что ж, в добрый час! А в знак того, что я не таю зла, примите вот это.

Он положил на стол карабин и какой-то ящичек.

- Брат мой, - голос мико выдавал некоторое смущение, - неужели брат мой покинет вигвам на закате дня? Не пожелает ли он отведать небогатого угощения краснокожих?

- Лафит достаточно горд для того, чтобы пригубить кубок человека, не принявшего протянутую руку. Желаю тебе удачи в делах с новыми союзниками. Прощай, мико!

- Стой! - сказал мико, пристыженный таким отношением к его гостеприимству. - Мой брат должен забрать все, что дарил Белой Розе. Золото, кораллы и все остальное.

Он быстро прошел в маленькую комнату и вскоре появился с охапкой платьев и грудой всяких драгоценных безделушек.

Пират никак не ожидал столь щепетильного расчета.

- Оставьте у себя. Для меня это не имеет ценности, - сказал пират и быстро удалился. Через несколько минут его лодка скрылась за тростником.

Неожиданный объезд пирата произвел тягостное впечатление на мико, и всех прочих смутил. К пиру приступили молча. Токеа нелегко было пережить разрыв с французом. Старик никогда не испытывал ни симпатии, ни доверия к бледнолицым. С юных лет познавший предательскую тактику своих недругов и научившийся платить им той же монетой, мико ожесточился душой. Но маска, избранная Лафитом для общения с Токеа, столь разительно отличалась от холодной, брезгливо-насмешливой мины американцев, что предводитель окони был, пожалуй, недалек от душевного расположения к нему.

Пауни вместе с окони кружились в танце под звездным небом на берегу Натчеза. Лишь глубокой ночью смолкли звуки музыкальных инструментов. И хотя порой в непроглядной тьме еще можно было услышать возгласы и обрывки разговора, вскоре смолкли и они. Старый мико повел Эль Золя в свой вигвам.

- Канонда! - ласково окликнул Токеа.

Дочь уже стояла перед отцом, как всегда скрестив на груди руки. Меланхолическая улыбка на испуганном лице не могла ввести его в заблуждение: по щекам катились слезы. Извечная веселость, казалось, навсегда покинула Канонду. Токеа взял Эль Золя за руки и, возложив их на плечи дочери, передал ему свою отцовскую власть над девушкой. Потом накрыл ладонями ее голову и сказал:

- Пусть Великий Дух даст вам много отважных воинов!

- Неужели Эль Золю придется ввести в свой вигвам тоскующее сердце? с мягким укором спросил жених.

- Эль Золь Канонде дороже жизни, он - самый любимый цветок ее сердца, голос его - музыка, а его любовь для нее - источник жизни, но грудь Канонды тесна и вот-вот разорвется. Великий Дух что-то ей шепчет, но она не может сказать в ответ ни слова.

Канонда обняла Розу и поцеловала ее в губы. Потом вместе с женихом двинулась к выходу, но вдруг застыла как вкопанная и, снова подбежав к розе, обняла ее.

- Роза, - шептала она, - ты будешь для мико дочерью вместо Канонды?

- Буду, - задыхаясь от плача, ответила Роза.

- Поклянись Великим Духом, что не оставишь его.

- Клянусь.

Мико сделал знак, и Канонда понуро присоединилась к жениху. Вслед за Токеа они пошли в вигвам совета.

18

Было за полночь. Со стороны берега к вигваму мико крадучись приближался человек. Рука его прикрывала обнаженную саблю. Подойдя к кустам, окружавшим хижину, он боязливо огляделся, затем повернулся, намереваясь столь же бесшумно вернуться назад, как вдруг почувствовал на своей шее лассо и был опрокинут на землю. Сабля выпала из рук еще до того, как он сообразил перерубить ею удавку. Все случилось так быстро и незаметно, что группа вооруженных мужчин, стоявших в каких-нибудь тридцати метрах от вигвама, пребывала в полном неведении об этом происшествии. Внезапно неизвестно откуда раздался голос, способный разбудить и мертвецов в могилах. Со страшным грохотом распахнулась дверь вигвама совета, и несмотря на вспышки оружейных выстрелов, гремевших с берега, мелькнула мускулистая фигура. Человек вышел из хижины, держа в руках что-то тяжелое, и тут же исчез в зарослях кустарника. Послышался второй голос. Он был подхвачен десятками других, как эхо вторивших ему из-за каждого кустика. Звук был так жуток и оглушителен, словно его исторгали демоны в аду. А в это самое время со стороны берега грянули залпы, и хижины одна за другой стали озаряться голубоватым дрожащим огнем, который подползал к крышам, разгорался, принимая ярко-красный цвет.

Среди этого ада послышался голос, подобный рыку разъяренного льва. Это был крик Эль Золя, обращенный к воинам.

Только что он безмятежно спал, убаюканный ночным напевом юной супруги, как вдруг раздался тот страшный крик. Подхватив одной рукой любимую, другой - боевой нож и карабин, он бросился вон и был встречен мушкетным огнем. Молодой вождь почувствовал обжигающую боль в левой руке.

- Не бойся, Канонда, - хрипло забормотал он, рванувшись к лесу. - Ты со мной.

Она не отвечала, голова была опущена. Он почувствовал, как судорога пробежала по всему ее телу. На мгновение грудь Эль Золя сдавило от страшного предчувствия, но он тут же успокоил себя: кровь на ней - это его кровь, кровь из раны Эль Золя... Он уходил от огня невидимых врагов, и из каждой хижины, из-за каждого куста почти инстинктивно пробирались к нему его воины. Не успел он достичь края леса, как едва ли не все пауни уже были возле него.

- Это пират, - шепнул он возлюбленной. Он поцеловал ее в губы и осторожно положил на траву.

Затем, встав в середину боевого кольца воинов, издал воинственный клич.

- Вот вам верность бледнолицего вора! - сказал он, указав на пылающие хижины.

Вокруг молодого вождя внезапно воцарилась тишина, нарушаемая лишь горестными возгласами подбегающих воинов. Это были опоздавшие пауни и окони, которые после хмельной трапезы и глубокого сна не сразу могли понять, кто же их враг.

- Где мико? - вопрошали полсотни голосов.

Никто им не ответил, только со стороны берега раздался душераздирающий женский крик. Эль Золь весь обратился в слух. Он уже наметил план боя и отдавал отрывистые приказы.