Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Рис. 1426. Любопытный предмет из меди или бронзы, возможно примитивный мундштук. (Примерно 1:4 натуральной величины. Найден на глубине 9 футов)

На рис. 1427 – небольшая бронзовая чаша с отверстием, как в дуршлаге. На рис. 1428 – бронзовая чаша на высокой ножке, но без ручек и с очень большим основанием. Чаша совершенно такой же формы находится в музее Вероны [263]. Чаша с рис. 1428 также очень похожа по виду на греческие и этрусские вазы, которые г-н Деннис называет holkion [264].

Рис. 1427, 1428. Кубок и похожая на сито чаша из бронзы. (Почти половина натуральной величины. Найдены на глубине 6 футов)

Образцы на рис. 1429 и 1430 представляют собой любопытную разновидность обоюдоострого бронзового боевого топора, который я обнаружил на глубине 6 футов. Поскольку я никогда не находил топоров такой формы ни в одном из прочих доисторических городов, то я отношу их с большой долей вероятности к лидийскому городу. Я нашел два обоюдоострых бронзовых топорика совершенно такой же формы в Микенах [265]. Похожий обоюдоострый топор из меди был найден в Венгрии [266]. Эти двусторонние топоры характерны для Малой Азии, и имя Зевса Лабрандея в Карии происходит именно от слова labranda, которое по-карийски означало обоюдоострый боевой топор. Они также часто встречаются в Греции и Ассирии, а также в Вавилонии. Похожий обоюдоострый боевой топор, но из меди, был найден в озерных жилищах в Люшерце [267]; другой – на нижнем Дунае [268]. Похожий обоюдоострый топор, также из чистой меди, был найден доктором В. Гроссом в озерных жилищах на станции Локра на озере Бьенн в Швейцарии [269]. Я также очень часто находил их изображения на золотых драгоценностях в царских гробницах Микен; например, между рогами пятидесяти шести коровьих голов [270]; также два таких обоюдоострых топора изображены на золотом кольце-печати архаического вавилонского стиля [271]и один – на замечательной агатовой гемме [272].

Рис. 1429, 1430. Бронзовый топор. (Примерно 1:3 натуральной величины. Найден на глубине 6 футов)

Месье Эрнест Шантр, помощник директора музея Лиона, послал мне анализ одного из этих боевых топоров, который провел знаменитый химик месье Дамур из Лиона. Я пробурил топор и послал ему стружки.

Итак, говоря о хронологии этого лидийского города, я полагаю, что любой археолог признает, что все предметы, которые мы рассмотрели, и в особенности керамика, говорят о ранней стадии цивилизации. Более того, здесь все еще использовались вазы с бараньими рогами и ручки ваз с длиннорогими коровьими головами, из которых, видимо, произошли выпуклости на древнейших этрусских вазах, в то время как от длиннорогих коровьих голов мы можем проследить знаменитые двурогие или похожие на полумесяц ручки ваз, обнаруженные в террамарах и в других местах в Центральной Италии. Ваз с бараньими рогами или ручек с длиннорогими коровьими головами никогда не было найдено в террамарах; однако это никоим образом не доказывает, что лидийский город на Гиссарлыке должен был существовать ранее, чем озерные поселения, близ которых формировались террамары; поскольку вазы с выпуклостями или с ручками-полумесяцами могли существовать в итальянских террамарах веками, в то время как вазы с бараньими рогами и ручками в виде коровьих голов, от которых они произошли, продолжали использоваться в лидийском поселении в Гиссарлыке. Однако совершенно достоверно то, что иммиграция этрусков в Италии произошла до дорийского вторжения на Пелопоннес [273], которое, как уже объяснялось на предыдущих страницах, стало причиной эолийской эмиграции в Троаду.

Насколько мне позволяли имеющиеся у меня сведения, я добросовестно описал те предметы из найденных в слое между пятым доисторическим городом и руинами эолийского поселения, которые относятся к лидийскому городу. Теперь я приступаю к описанию седьмого города – греческого Илиона.

Основатели Нового Илиона построили свой город к юго-востоку от Гиссарлыка [275]и использовали этот холм в качестве своего акрополя и места, где располагались их святилища. Возможно, они поступили так по трем причинам: во-первых, потому, что они осознавали тот факт, что здесь некогда стояло святилище Афины, а также дома последнего царя Трои и его сыновей, и именно здесь была решена судьба священного Илиона, и поэтому религиозное благочестие помешало им использовать это место для мирских целей; во-вторых, поскольку Гиссарлык имеет мощную природную защиту и удивительно удобно расположен для акрополя; и, в-третьих, потому, что новых поселенцев было слишком много, чтобы на таком небольшом пространстве строить новый город. Это объясняет тонкость греческого слоя руин на Гиссарлыке, редкость предметов человеческой деятельности, даже фрагментов керамики, и изобилие терракотовых фигурок и круглых кусочков терракоты в виде часов с двумя отверстиями, которые здесь заменили доисторические пряслица и, судя по всему, наряду с фигурками служили вотивными приношениями. В память о старом акрополе, ошибочно отнесенном Гомером к Илиону, который, как, возможно, считали новые поселенцы, занимал тот же самый холм, Гиссарлык отныне был назван Пергамом или Пергамом Приама, как называет его Геродот [276].

Первые священные постройки, сооруженные здесь новыми поселенцами, нам практически неизвестны. Первое упоминание о храме мы находим у Геродота, который повествует, что Ксеркс во время своего похода на Грецию (480 до н. э.) отправился туда, чтобы принести жертву Афине Илионской [277]. Страбон говорит, что этот храм вплоть до времен Александра Великого был малым и незначительным (μικρὸν καὶ εὐτελές) [278]. К нему и к другим древним храмам, построенным эолийскими поселенцами, возможно, принадлежат многочисленные обработанные блоки из известняка, зачастую с грубыми скульптурами, которые я нашел встроенными в стены позднейшего времени.

Из последующего, роскошного храма Афины, построенного Лисимахом и разрушенного отчасти или полностью Фимбрией и восстановленного Суллой [279], мало что спаслось от благочестивого усердия ранних христиан, и никаких следов его выше уровня земли мы не видим. Барабаны его коринфских колонн с их прекрасными капителями, все – из белого мрамора, были использованы для строительства оборонительной стены; барабаны были скреплены цементом. В моем раскопе на юго-восточной стороне мне пришлось пробиться через эту стену, которую посетители могут увидеть справа и слева от этого раскопа [280]. Барабаны, которые я извлек, можно увидеть: они поставлены у входа в раскоп.