Генрих Шлиман - Илион. Город и страна троянцев. Том 2

Мы едва ли можем полагать, что, когда уроженцы Малой Азии восприняли искусство хеттов, они в то же самое время не приняли полностью или отчасти сопровождавшую ее систему письма. Итак, раз древнейший способ письма, который появляется у них, – это своеобразный силлабарий, обычно известный как кипрский, то возникает предположение, что этот силлабарий произошел из хеттских иероглифов. И это предположение подтверждает множество фактов. Во-первых, этот силлабарий отличает замечательная особенность: звуки b, p и ph, g, k и kh, d, t и th обозначаются одними и теми же знаками. Насколько я знаю, такое любопытное неразличение в произношении может быть приписано только одному племени в Западной Азии. Название хеттской столицы ассирийцы пишут Gar-gamis, евреи — Car-chemish и египтяне — Karu-kamaisha; другими словами, это имя произносилось так, что содержащийся в нем гуттуральный звук казался ушам ассирийцев g, ушам египтян – твердым k и мягким k (c) – ушам евреев. Во-вторых, хеттские надписи все написаны бустрофедоном; точно так же, как, кажется, дело некогда обстояло с карийским, поскольку некоторые карийские надписи написаны справа налево, надписи с Пафоса – слева направо, хотя Пафос был центром семитов, письмо которых идет справа налево, в то время как ассирийская клинопись всегда пишется слева направо. Таким образом, возникает объяснение тому иначе непонятному факту, что, в то время как древнейшие греческие надписи написаны бустрофедоном, все финикийские или арамейские надписи, написанные алфавитом, впоследствии переданным грекам, всегда пишутся справа налево. И в-третьих, у нас есть два положительных факта: что надпись, открытая Гамильтоном в Эйюке, была найдена в том самом месте, где хеттская скульптура и письмо оставили о себе выдающиеся памятники, в то время как цветная фигура воина, скопированная Тексье ( Texier. Vol. II. Pl. 103) в Конье, или Иконии, – образец эллинизированного хеттского искусства, сопровождающийся знаками, которые, если можно доверять копии Тексье, принадлежат к какой-то форме хеттского силлабария.

Я весьма склонен полагать, что гравировка на точильном камне, найденном в Гиссарлыке, – это грубая попытка имитировать хеттскую надпись.

Итак, согласно имеющимся у нас на сегодня данным, мы с полным правом можем полагать, что хеттское влияние распространялось по всей Малой Азии в XIV или XIII веке до н. э. и принесло с собой искусство Ассирии и Вавилонии, в том виде, в котором оно было преображено в Каркемише вместе со знанием письма. Конечно, невозможно определить, действительно ли художники, следы деятельности которых были найдены в Каппадокии, Ликаонии и Лидии, на самом деле были настоящими хеттами или же обитателями области, которая простиралась от Черного моря до Сирии с одной стороны и от Армении до Галиса – с другой; и все они, если мы можем доверять свидетельству собственных имен, вместе с хеттами принадлежали к одной расе, говорили на родственных языках и разделяли общую цивилизацию. Действительно, еще два или три соображения делают еще более возможным, что это были собственно хетты. Скульптурные скалы в Карабеле говорят о военном вторжении и завоевании, на которое, скорее всего, был способен только такой могущественный народ, как хетты; связь, которая, как показывают египетские памятники, существовала между хеттами и обитателями Мисии, указывает в том же направлении; при этом многое говорит в пользу отождествления у г-на Гладстона гомеровских «кетейцев» (Κὴτειοι; Od. XI. 521) с хеттами [407]. Как бы то ни было, силлабарий произошел от иероглифов, которые использовали и, возможно, изобрели хетты, и он стал употребляться по всей Малой Азии. Пройдя многочисленные изменения и определенные преобразования в различных областях, в которых он был введен в употребление, этот силлабарий был в сокращенной форме перенесен с Киликии на Кипр и остался здесь в употреблении вплоть до сравнительно позднего периода.

Его исчезновение из Мисии и Троады относится к более раннему времени. Конус, обнаруженный г-ном Джорджем Смитом в Куюнджике, показывает, что он все еще употреблялся около 650 года до н. э. Однако вскоре после этого его должен был заменить ионический греческий алфавит, если судить по тому факту, что ионийские греческие алфавиты Фригии, Карии и Ликии все содержали дигамму, которая была утрачена в то время, когда ионийские наместники Псамметиха вырезали свои имена на колоссах Абу-Симбела в 640 году до н. э. (менее вероятно, что в 595 году до н. э.). Замечательный памятник этого переходного периода был открыт г-ном Фрэнком Калвертом в одной из гробниц некрополя Фимбры. Это – патера формы, свойственной этой местности, сделанная из той же самой серо-коричневой глины, что и вышеупомянутые конусы-воронки, и принадлежит к раннему финикийско-эллинскому периоду греческого искусства. На ней начертаны четыре кипрских знака, два из которых написаны вместе на противоположных сторонах патеры и, по-видимому, содержат имя изготовителя или владельца. Это (второй знак также может принимать форму ), первый – re или le . Другой – вероятно, кипрское , фонетическое значение которого неизвестно, хотя я склонен полагать, что он звучал как von ; в этом случае имя читалось Levon или Λέων. Другие два знака написаны отдельно и, очевидно, использованы просто как украшения: один из них – это действительно , являющееся симметрической модификацией , е , для декоративных целей, хотя второй – – в неизменной форме. Патера доказывает, что в середине VII века до н. э., период, к которому она относится, древний силлабарий быстро выходил из употребления и начал использоваться только для декоративных целей.

Достаточно много терракотовых пряслиц, открытых доктором Шлиманом, также надписаны одним знаком. Так, мы находим , , или и другие знаки, использованные для этой цели наряду с грубыми изображениями животных. В некоторых случаях трудно не думать, что эти рисунки должны были быть варварски ми имитациями более бросающихся в глаза предметов, использовавшихся в хеттских иероглифах. Так, узор в виде дерева весьма обычен, и этот узор мы находим не только среди хеттских иероглифов, но он также образует орнамент платья, который носит фигура на скульптурном памятнике из Каркемиша (теперь в Британском музее), в то время как тот же самый орнамент часто встречается на вавилонских печатях и других древностях. Например, любопытный фаллос из черного базальта, недавно привезенный в Англию с острова Бахрейн в Персидском заливе (который древние халдеи называли «островом богов»), имеет тот же самый узор, выгравированный рядом с короткой надписью. В вавилонском искусстве он представлял священное древо жизни [408].