Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера

Охотники, собиратели и оленеводы Заполярья были бесспорными инородцами и принадлежали либо к «кочевой», либо к «бродячей» категории {340} 340 Равно как и самоеды Европейского Севера. См.: Schrenk Alexander Gustav. Reise nach dem Nordosten. P. 141. . Важнейшим принципом северной администрации было непрямое правление при минимальном вмешательстве со стороны русских. Каждое стойбище или улус, включающий пятнадцать и более семейств, должны были иметь постоянное название и свое собственное родовое управление, в которое входил выборный или наследственный староста, а в кочевых родах — еще и два помощника. Группы меньшей величины присоединялись к соседнему родовому управлению, причем влиятельным членам рода, не входившим в управление, не дозволялось использовать свое влияние (это значило, что даже в теории — что довольно удивительно, принимая во внимание взгляды Сперанского и Батенькова, — официальные роды не обязательно должны были совпадать с реальными родовыми общинами, а родовое управление не обязано было воспроизводить существующую статусную иерархию) {341} 341 ПСЗ. Сер. 1. Т. 38. № 29126. С. 100, пп. 94-99; С. 398, п. 66. . Среди бродячих инородцев родовые управления, состоящие из одного человека, были единственными официальными административными органами; у кочевников существовали «инородные управы», которые отвечали за несколько соседних родов и состояли из главного старосты, двух помощников и, где это было возможно, постоянного писаря. Наиболее образованные, многочисленные и обладающие централизованной структурой народы, из которых были особо названы лишь забайкальские буряты, должны были иметь Степную думу, которая бы представляла весь народ перед лицом губернской администрации {342} 342 Там же. С. 400-401, пп. 114-121; С. 406, пп. 202, 213; С. 409, п. 267. . [41] Забайкальские буряты были единственными коренными жителями Сибири, среди которых Сперанский жил и чьей жизнью и верованиями он интересовался лично. См.: Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири. Т. 1. С. 269-270. Старосты назначались местными российскими чиновниками, но управлять они должны были в соответствии с традиционными «степными законами и обычаями». Законы эти следовало собрать, кодифицировать, очистить от всего «дикого и жестокого» и опубликовать на русском и, если возможно, на туземном языке {343} 343 ПСЗ. Сер. 1. Т. 38. № 29126. С. 398, пп. 68-72; С. 403-404, пп. 170, 174. . [42] Некоторые из этих законов действительно были собраны, но так никогда и не были утверждены как обязательные для исполнения. Полвека спустя они были случайно обнаружены и опубликованы в следующем сборнике: Самоквасов Д.Я. Сборник обычного права сибирских инородцев. Варшава, 1876. Инородцы подлежали русскому суду только за тяжкие преступления, такие как мятеж, преднамеренное убийство, грабеж, изнасилование, подделка денег, а также расхищение казенного или общественного имущества {344} 344 ПСЗ. Сер. 1. Т. 38. № 29126. С. 396, п. 37; С. 408, пп. 244-255. . Все прочие дела считались гражданскими и относились к племенной юрисдикции {345} 345 Там же. С. 396, п. 33, 37; С. 401, пп. 122-132. .

Помимо поддержания внутреннего порядка и передачи сородичам распоряжений верховной власти, старосты несли ответственность за распределение, сбор и доставку дани и земских сборов, причем каждый род считался «одним нераздельным лицом» {346} 346 Там же. С. 404, п. 177; С. 411-414, пп. 296-339. . Российские чиновники должны были, насколько возможно, содействовать им в выполнении этих задач, принимая оплату на ярмарках или посылая специальных представителей в отдаленные стойбища. Устав настаивал на обязательной выдаче расписок и даже предлагал специальные символы, которые могли бы использовать неграмотные инородцы. Контакты между русскими и туземными администраторами должны были сводиться к минимуму, и чем меньше подвод или саней использовали приезжие чиновники, тем лучше; бродячих инородцев не следовало навещать более одного раза в год. Российским чиновникам запрещалось торговать с инородцами вверенных им губерний, а выезды сборщиков дани допускались лишь в тех случаях, если старейшинам трудно было самим приехать в правление или если недоимки превышали дань за два года {347} 347 Там же. С. 397, пп. 48, 49; С. 407-408, пп. 236-245. .

Купцам, с другой стороны, предоставлялась значительная свобода действий. Кроме горячительных напитков, все необходимые инородцам товары можно было продавать им в любое время и без каких-либо ограничений, предпочтительно на ярмарках {348} 348 Там же. С. 397, пп. 45-47; С. 401, пп. 133-134. . (Внешняя торговля исключалась: в 1820 г. прибыльная тихоокеанская коммерция была запрещена под давлением Русско-американской компании и кяхтинского купечества {349} 349 Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири. Т. 2. С. 1—80. ). Местная полиция должна была пресекать всевозможные злоупотребления, в том числе свои собственные {350} 350 ПСЗ. Сер. 1. Т. 38. № 29126. С. 407, пп. 221, 237-243. . Как писал Сперанский перед публикацией Устава,

в Сибири относительно торговой с инородцами существовали до 1819 года две системы. Одну из них можно назвать запретительною, другую свободною. Запретительную систему вводили и при удобных случаях старались укоренить разные чиновники полицейского управления. Системы свободной всегда просили… купечество, вообще промышленники, и сами инородцы. Полиция представляла, что торговцы и промышленники обманывают инородцев, пользуясь их незнанием цены…; что инородцы не умеют защищаться против притеснений частных людей; что при свободе торговли нельзя усмотреть, соблюдается ли определенное в законе запрещение ввозить к инородцам горячие напитки, нельзя ожидать, чтоб инородцы платили в казну ясак исправно, зверями окладными и лучшей доброты, и наконец нельзя продавать инородцам хлеб с выгодою для казны….Против сих предлогов местной полиции торговцы и промышленники представляли, что ограничения в торговле с инородцами могли быть допускаемы прежде, но не ныне, когда число торгующих уже не малое и следовательно есть соревнование; что причины, побуждающие чиновников полицейских настоять о запрещении, суть выгоды не казенные, но их собственные…; и что наконец установленная сими чиновниками выдача билетов частным лицам на проезд в кочевья инородческие для торговли есть не что иное, как собственный их корыстолюбивый расчет. Инородцы с своей стороны жаловались на разорения, торговлею чиновников им причиняемые, жаловались на продажу непомерными ценами вещей необходимых, на несправедливость донесения полиции относительно платежа ясака и проч. {351} 351 Вагин В.И. Исторические сведения о деятельности графа М.М. Сперанского в Сибири. Т. 1. С. 321—322.