Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера
- Название:Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Новое литературное обозрение
- Год:2008
- Город:М.
- ISBN:978-5-86793-561-0
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Слёзкин - Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера краткое содержание
Книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина, автора уже изданного в «НЛО» интеллектуального бестселлера «Эра Меркурия: Евреи в современном мире» (2005), посвящена загадке культурной чуждости. На протяжении нескольких веков власть, наука и литература вновь и вновь открывали, истолковывали и пытались изменить жизнь коренных народов Севера. Эти столкновения не проходили бесследно для представлений русских/россиян о самих себе, о цивилизации, о человечестве. Отображавшиеся в «арктических зеркалах» русского самосознания фигуры — иноземец, иноверец, инородец, нацмен, первобытный коммунист, последний абориген — предстают в книге продуктом сложного взаимодействия, не сводимого к клише колониального господства и эксплуатации.
Арктические зеркала: Россия и малые народы Севера - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Север по-прежнему воспринимался как нечто особенное, но теперь Сибирь ассоциировалась — как в пространственном, так и во временном отношении — с «Российской Северной Азией», а не с «Кучумовым царством» или с экзотическими племенами тундры. XIX век вернулся к представлениям летописцев века XVII. Как писал П.А. Словцов, «история Сибири для нас выходит из пелен самозабвения не ранее, как по падении ханской чалмы с головы Кучумовой» {298} 298 Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. СПб., 1886 (перв. публ. 1838). С. XX.
. Ушло татищевское и миллеровское увлечение туземными древностями и происхождением племен: Сибирь началась с прихода русских.
Кто же были эти русские и что означал их приход? Принципы православия и государственного интереса (все чаще осмыслявшиеся в духе мистики самодержавия) оставались популярными, но и тот и другой начала затмевать народность {299} 299 Riasanovsky Nicholas V. Nicholas I and Official Nationality in Russia, 1825— 1855. Berkeley, Calif., 1959. P. 124-167.
. В сочетании ли с двумя первыми принципами (в «официальной» и славянофильской версиях русского мессианизма) или в противовес им (в различных оппозиционных доктринах) «народность» подразумевала русский народ и его Volksgeist (народный дух). «Нося в душе этот высокий дар природы, Эрмак [sic] пустился завоевывать царство; Хабаров бросился со 150 человеками за приобретением Амура; Дешнев [sic] отважился предаться бурям и льдам Ледовитого океана»; а некий купец из романа, «влекомый… своим беспокойным гением», решился предпринять путешествие, которого «не могло сделать само правительство при всех своих бесчисленных средствах» {300} 300 Крашнинников И. Изгнанники // Восточная Сибирь в ранней художественной прозе. С. 11—12, 29.
. Все они были представителями «простого русского народа», и их наиболее прочным вкладом в освоение новых земель было следование простым русским обычаям: они «заваривают русскую кашицу на ледяных тундрах Чукотского носа и Амоторского берега, распевают русские песни… на устье знаменитого, баснословного Амура» {301} 301 Ахександров М. Воздушный тарантас или воспоминания о поездках по Восточной Сибири // Восточная Сибирь в ранней художественной прозе. С. 97.
. Слава этих «национальных открытий» могла быть украдена «фонберингом» и другими немцами, но
народ русский, незнакомый с угнетательною политикой обитателей Запада, дружески сближался с покоренными племенами, неведомо самому себе прививал к ним свои поверья и обычаи, незаметно, без насилий, подавлял их национальность — если только национальность может существовать у диких племен, к которым само слово «нация» неприменимо — и, поставив их, сколько можно было, в уровень с самим собою, довел их до того, что Сибирь, за исключением крайних пределов севера и юга, почти совершенно обрусела {302} 302 Небольсин П.И. Покорение Сибири: Историческое исследование. СПб., 1849. С. 113. Ср.: Bassin M. The Russian Geographical Society. P. 244; а также: Collins David N. Russia's Conquest of Siberia: Evolving Russian and Soviet Historical Interpretations // European Studies Review. Vol. 12. № 1 (1982). P. 20—21.
.
Более того, дело обрусения было столь основательным, неуклонным в своем естественном развитии и далеким от петербургских немцев, что если Россию символизировали каша, народные песни и прочие атрибуты девственной народности, то Сибирь стала более русской, чем сама Россия {303} 303 Bassin M. Inventing Siberia. P. 782—790; Diment G. Exiled from Siberia. P. 47-65.
.
Каковы бы ни были последствия завоевания для новых земель и туземных племен, все были согласны в том, что его воздействие на Россию в целом оказалось глубоким и по большей части благотворным. После 1812 г. большинство образованных россиян полагали, что их страна является «великой европейской державой» и что ее размеры служат отличным доказательством как величия, так и принадлежности к Европе. Уже Н.М. Карамзин назвал Ермака «российским Пизарро» («не менее Испанского грозным для диких народов, менее ужасным для человечества»), который открыл
вторый новый мир для Европы… где судоходные реки, большие рыбные озера и плодоносные цветущие долины, осененные высокими тополями, в безмолвии пустынь ждут трудолюбивых обитателей, чтобы в течение веков представить новые успехи гражданской деятельности, дать простор стесненным в Европе народам и гостеприимно облагодетельствовать излишек их многолюдства {304} 304 Карамзин H.M. История государства Российского. 1843; репринт, изд. М, 1989. Т. 9. Гл. 6. С. 226, 218—219. Об истоках этих воззрений, а также их анализ см.: Becker Seymour. Contributions to a Nationalist Ideology: Histories of Russia in the First Half of the Nineteenth Century // Russian History/Histoire russe. Vol. 13. №4(1986). P. 331-353.
.
Целью Карамзина было доказать, что у России был свой Карл Великий (Владимир), свой Людовик XI (Иван Ш) и свой Кромвель (Годунов), а также, разумеется, Петр Великий, у которого не было земных предшественников {305} 305 Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. С. 143—144.
; российский Новый Свет и русский Пизарро были частью того же замысла. Однако в 1830-х и 1840-х годах, когда «русский народ» стая серьезным соперником «Российского государства» в борьбе за лояльность элиты, а территориальная экспансия часто воспринималась как показатель широкого и свободолюбивого духа «простых русских людей», Ермак и прочие «сухопутные Васко да Гамы» стали важными национальными символами {306} 306 Небольсин П.И. Покорение Сибири. С. 2. Александров М. Воздушный тарантас. С. 97; Паршин В.П. Поездка в Забайкальский край. М, 1844. Т. 1. С. DC; Т. 2; Полевой Н.А. Ермак Тимофеевич, или Волга и Сибирь. СПб., 1845; Хомяков А.С. Ермак // Хомяков А.С. Стихотворения и драмы; Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. С. XIII. Анализ литературы и библиографию см.: Bassin М. Inventing Siberia. P. 780—781.
.
В этом контексте роль народов Заполярья была чрезвычайно скромной. Их прошлое состояло в слабом сопротивлении казакам и радостном принятии русского господства; их будущее сулило полную русификацию; а их настоящее (по большей части не относящееся к делу) терялось где-то между адом «диких животных и людоедов» и «счастливейшим согласием или почти, можно сказать, совершенным… равенством» [36] Таковы были термины, которые использовал Крузенштерн для характеристики населения Маркизовых островов и айнов. См.: Крузенштерн И.Ф. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на кораблях «Надеж-де» и «Неве». М., 1950. С. 90—92, 166 (в англ. изд.: Kruzenshtern Ivan F. Voyage round the World in the Years 1803, 1804, 1805, and 1806 by Order of His Imperial Majesty Alexander the First on Board the Ships Nadeshda and Neva. London, 1813. Part 1. P. 180-182; Part 2. P. 75-76).
. Настоящими «дикими животными и людоедами» стали русские чиновники, а «счастливейшее согласие и совершенное равенство» оказались исключительной привилегией русского крестьянства. В эпоху романтического национализма туземцы пришлись не ко двору, потому что они не были русскими в смысле языка, веры, каши и песен: потому что, как сказал Ермак Полевого сибирскому шаману, в их груди не бьется русское сердце {307} 307 Полевой Н.А. Ермак Тимофеевич. С. 110.
. Представления о более специфических и легкоисправимых недостатках туземцев мало изменились с середины XVIII в.: деление человечества на детей и взрослых оставалось актуальным, и даже самые рьяные поборники простоты сознавали себя «взрослыми» и не отвергали те нормы, которые составляли суть их просвещенности. Основными такими нормами по-прежнему были чистоплотность, отношение к женщине, а также наличие вразумительной религии или высшей цели в жизни, причем туземцы неизменно проигрывали во всех трех отношениях {308} 308 Абрамов Н.А. Описание Березовского края // Записки ИРГО. № 12. 1857. С. 331; Белявский Ф.И. Поездка к Ледовитому морю. М, 1833. С. 69, 74; Калашников И. Дочь купца Жолобова. Ч. 2. С. 90, 93; Он же. Камчадалка. Ч. 1. С. 48, 86, 89—94, 98—99; Шемелин Ф. Журнал первого путешествия россиян вокруг земного шара. СПб., 1816. С. 167; Степанов А.Л. Енисейская губерния. СПб., 1835. Т. 1. С. 64—65; Словцов П.А. Историческое обозрение Сибири. С. 5, 139.
. Единственным важным дополнением стали принципы одухотворенности и «поэтического чувства», которые позволили возвысить образ тунгуса «в красивой, даже элегантной одежде» и отчасти реабилитировать многократно высмеивавшегося шамана («не грубого, корыстолюбивого обманщика», а «замечательное психологическое явление»), но другим северянам это не помогло: музыки слышно не было, фольклор оставался неизвестным, а танцы («дикие, смешные и часто непристойные») оскорбляли европейскую чувствительность {309} 309 Дитмар Карл. Поездки и пребывание в Камчатке в 1851—1855. СПб., 1901. С. 435, 541; Врангель Ф.И. Путешествие по северным берегам Сибири и Ледовитому морю, совершенное в 1820, 1821, 1822, 1823 и 1824 гг. экспедицией под начальством флота лейтенанта Ф.П. Врангеля. М., 1948. С. 372—374 (в англ. изд.: Wrangell Ferdinand von. Narrative of an Expedition to the Polar Sea in the Years 1820, 1821, 1822, and 1823. London, 1844. P. 120); Белявский Ф.И. Поездка к Ледовитому морю. С. 78—79, 111—112; Кастрен М.А. Путешествие Александра Кастрена по Лапландии, северной России и Сибири // Магазин землеведения и путешествий. Т. 6. № 2 (1860). С. 188.
. «Грубые, материалистические понятия» сменили «глупость» в качестве расхожего объяснения странностей туземной жизни, и когда ссыльный Герцен посетил вотяков и черемисов, он счел всё у них — песни, язык, религию — чисто «материальным» {310} 310 Герцен А.И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1954. Т. 1. С. 369-371.
. [37] Вотяки (удмурты) и черемисы (мари) не жили в Заполярье, но позиция Герцена была столь же типичной, сколь влиятельной. Ср.: Абрамов Н.А. Описание Березовского края. С. 338; Белявский Ф.И. Поездка к Ледовитому морю. С. 68.
Позже Н.М. Пржевальский пойдет до конца и найдет охотника-ороча не отличающимся от его собак: «Живя как зверь в берлоге, он забывает всякие человеческие стремления и, как животное, заботится только о насыщении своего желудка… Ничто духовное, человеческое для него не существует» {311} 311 Пржевальский Н.М. Путешествия в Уссурийском крае, 1867—1869. СПб., 1870. С. 104.
.
Интервал:
Закладка: