Гельмут Симон - Войны Рима в Испании. 154—133 гг. до н. э.

В дальней провинции борьба в 145 и 144 гг. не прекращалась. В эти годы действовали, очевидно, несколько лузитанских армий [168], и, видимо, не во всех операциях против римлян Вириат принимал участие сам. Но против нового консула в 145 г. он выступил лично. Консулом же был Квинт Фабий Максим Эмилиан, старший брат Сципиона Эмилиана, получивший командование в войне против Вирйата {203} . Поскольку другой консул 145 г., Луций Гостилий Манцин, добился этой магистратуры явно на основании своих военных заслуг, которыми он мог похвастаться (Plin. Mai. NH, XXXV, 23) {204} , вполне вероятно, что выборы не обошлись без трудностей для Фабия (о выборах сохранилось красноречивое свидетельство Диодора — XXXIII, 1, 3). Фабий Эмилиан, по собственному шутливому признанию, всю жизнь оставался в тени своего более знаменитого брата, не считая участия в Персеевой войне, во время которой разница в возрасте делала его более заметным (поэтому позднее не раз случалось, что его упоминали лишь в том случае, если только находился повод упомянуть о Сципионе) {205} . Как уже говорилось, он, по-видимому, находился в Испании со Сципионом (Plut. Apophtegm. Scip. Min., 10); в 149 г. он был претором на Сицилии (Polyb., XXXVI, 5,8). Возможности в должной степени проявить свои полководческие таланты Фабий Эмилиан, пожалуй, еще не имел, однако отцовская школа и дарования брата давали основания предполагать их и в нем [169]. Войска, которыми располагал Фабий, были настолько же малочисленны, насколько и малобоеспособны. Он прежде всего отказался от набора ветеранов, только что вернувшихся из Африки, Греции и Македонии, и удовольствовался новобранцами. В результате его войско составило, включая испанские вспомогательные отряды, 15 000 пехотинцев и 2000 всадников (Арр. Iber., 65, 274, о численности армии см. экскурс, § 3) — небольшая цифра для консульского войска, если вспомнить, например, о преторских армиях Ветилия и Плавтия (поскольку они должны были состоять из двух легионов, последние могли иметь нестандартную численность {206} ).

После переправы по морю Фабий прибыл со своим войском в Урсону (ныне Осуна, к югу от Эсихи, см. CIL, II, р. 191 sq., у Аппиана — Орсон (Арр. Iber., 65, 274, а также 16, 61), ср.: Diod., XXXIII, 21). Он не стал вступать в сражение с находившимися неподалеку лузитанами, дав войску как следует потренироваться. Фабий даже переправился на кораблях в Гадес, чтобы совершить там жертвоприношение в храме Геркулеса (Арр. Iber., 65, 274—275). В его отсутствие Вириат добился новых побед над римлянами. Он атаковал отряд, занимавшийся заготовкой дров, и нанес ему тяжелый урон; устрашенные, его остатки обратились в бегство (об опасностях, с которыми была связана заготовка дров, см. с. 82). Когда помощник командующего построил их для битвы, они были окончательно разгромлены Вириатом (о помощниках командующих см. экскурс, § 3). Лузитаны захватили богатую добычу (65, 276). После возвращения Фабия Вириат постоянно вызывал его на бой (65, 276). Тот, однако, уклонялся от сражения. Не отваживаясь вступать в битву со всем войском, он продолжал тренировать своих воинов. При этом дело все чаще доходило до стычек, с помощью которых Фабий хотел, чтобы его войска привыкли к противнику и обрели мужество. Фуражирам он всегда давал для сопровождения готовых к бою солдат и даже обеспечивал им прикрытие конницей; он делал это по примеру своего отца, поступавшего подобным образом в Македонии. Так прошел первый год кампании Фабия Эмилиана в Испании, ознаменованный мероприятиями по установлению disciplina и осторожным ведением войны в духе Эмилия Павла (65, 27; отец Фабия упоминается, помимо Аппиана (65, 273 и 277), у Веллея Патеркула (II, 5, 3): «Фабий Эмилиан чрезвычайно прославился в Испании дисциплиною по примеру Павла (Fabius Aemilianus Pauli exemplo disciplinae in Hispaniae fuit clarissimus)»).

Зимой в Риме дебатировался вопрос о продлении его полномочий. Новые консулы 144 г. Сервий Сульпиций Гальба и Луций Аврелий Котта {207} добивались того, чтобы Дальняя Испания была объявлена консульской провинцией и тем самым попала под управление одного из них. После этого, однако, каждый из них желал получить назначение туда, и дело разрешилось острым спором в сенате. Жадность Гальбы в Риме была общеизвестна, равно как и трудное имущественное положение Котты (будучи народным трибуном, он пытался уклониться от обязательств по отношению к заимодавцам, пользуясь своею sacrosanctitas: Val. Max., VI, 5, 4). Когда в сенате спросили мнение Сципиона Эмилиана по обсуждаемому вопросу, он ответил следующими словами: «Я думаю, что туда нельзя посылать ни того, ни другого, ибо у первого ничего нет, а второго ничто не насытит» (Val. Max., VI, 4, 2). Это высказывание решило исход дела не в пользу консулов, и тем самым Сципион автоматически добился того, что вопрос решился в пользу Фабия, которому было продлено командование на 144 г. {208} — первая пророгация консуляров в Испании со времен Гнея и Публия Корнелия Сципионов, консулов 222 и 218 гг. Это решение, несомненно, было благоразумным в политическом отношении, поскольку Фабий получал, таким образом, возможность и дальше использовать приемы, которые он применял в год своего консульства. Очевидно, проведя зиму с войском в городах дальней провинции (последующее по: Арр. Iber., 65, 278), Фабий уже в качестве проконсула начал энергично действовать против лузитан со своей достаточно натренированной армией. После Лелия он был вторым римским командующим, который разбил храбро сопротивлявшегося Вириата (см. экскурс, § 3). Фабий захватил два города, которые находились в руках Вириата. Один из них он отдал на разграбление, другой приказал сжечь [170]. Вириат обратился в бегство близ местечка под названием Бекор [171]и понес при этом тяжелые потери от преследовавших его римлян. В результате Hispania Ulterior была впервые за эти годы очищена от лузитан. В качестве штаб-квартиры на зиму 144/143 г. Фабий избрал Кордубу.

Победы Фабия Эмилиана, однако, имели для римлян неожиданные и нежелательные последствия. Думается, что Вириат здесь единственный раз — если не считать заключения им позднее мира с Сервилианом — поступил как человек государственного ума. Он осознал смертельную опасность для лузитан целеустремленного ведения войны римлянами, какое продемонстрировал Фабий Эмилиан. В этот момент ему удалось склонить к отпадению от римлян кельтиберские племена ареваков, беллов и титтов (Арр. Iber., 66, 279). Если их прежняя борьба являлась косвенным следствием лузитанских побед, то теперь ситуация была совершенно иной. Почему кельтиберы поддались настояниям Вириата, мы не знаем (их отношения с лузитанами больше напоминали соперничество — Арр. Iber., 56, 237; Diod., XXXI, 42). Вероятно, это было проявлением пробудившегося чувства национальной солидарности. Или в них заговорила гордость, которой льстили просьбы со стороны Вириата? [172]Новая война в Кельтиберии с самого начала была опаснее, чем та, которая вспыхнула в 154 г., поскольку на сей раз охватила целые области Ближней и Дальней Кельтиберии.