Сергей Дроков - Адмирал Колчак и суд истории

В это время бригаду Красильникова в конце сентября стали переводить на фронт; с ее первыми эшелонами – 26 или 27-го сентября – я тоже выехал на фронт в распоряжение Сахарова, но, пробывши в эшелонах на станции Варгаши под Курганом три дня мы были возвращены в распоряжение ген[ерала] Пепеляева на ст[анции] Вагай. Прибыли мы туда числа 10 или 12-го октября и до прибытия всех эшелонов стояли в районе ст[анции] Вагай в деревнях, а 17-го октября я выехал с фронта в Омск, где и состоял с этого времени до отъезда в Иркутск на упомянутой выше должности в егерской бригаде, как тогда назывался отряд Красильникова.

3-го ноября по предписанию полковника Жилинского Владимира Эрнстовича, временно командовавшего бригадой вместо Красильникова, и по приказанию интенданта той же бригады штабс-капитана Чижа я отправлен был сопровождать больного сыпным тифом Красильникова в Иркутск, где его и сдал 15—16-го декабря в госпиталь американского Красного Креста, где, как я слышал 7—8-го января, он умер 28-го декабря. 16 декабря я жил на ст[анции] Иркутск в вагоне, а когда наладилась переправа через Ангару, переехал в Иркутск, сдал находившийся у меня револьвер (наган) и карабин русского образца Красильникова через фельдшера Елизарова я сдал коменданту станции] Иркутска еще 25-го декабря.

Арестован я был в городе у артиста-антрепренера Н.И. Дубова на Луговой улице № 30 контрразведкой штаба рабоче-крестьянских дружин с 19-го по 20-го января. Числа 7—8-го января я был у Сазонова в помещении Народного банка и предлагал ему услуги для поступления на службу в кооперацию по продовольственному делу, ввиду возложения Политическим центром всего продовольственного дела на кооперацию. Сазонов ответил, что вопрос, какая кооперация возьмет на себя продовольственное дело, выяснится на сессии происходившего кооперативного совещания, и просил меня зайти позднее.

Начальником штаба отряда Красильникова или его заместителем по строевой или оперативной части я никогда не был; начальником контрразведки при отряде тоже никогда не был и участия в ней вообще не принимал. Наоборот, по моему настоянию контрразведка при отряде была совершенно уничтожена уже в декабре 1918 г., когда мы переехали в Иркутск, после ареста Герке и компании. Ни в каких оперативных действиях, не говоря уже о действиях карательных, в отряде Красильникова я участия не принимал, занимаясь исключительно канцелярской и хозяйственной работой. Ставка считала меня человеком чужим и раз пять наводила справки о моей благонадежности, а у ген[ерала] Розанова я был под пренебрежительной кличкой «блокист».

В расстреле заключенных Омской тюрьмы после восстания 22-го декабря в Омске я участия не принимал, да и не мог, так как жил в это время в Иркутске, что могут подтвердить: первый – Николай Иванович Будов, артист, ныне работающий в Иркутске в труппе городского театра, второй – артист той же труппы Иосиф Константинович Самарин-Эльский, третья – артистка той же труппы София Всеволодовна Борцова, четвертая – Екатерина Николаевна Гудкова, живущая в Иркутске по 3-й Солдатской ул[ице], если не ошибаюсь, в д[оме] № 34 (против прежнего помещения штаба рабоче-крестьянской дружины, внизу), пятый – Александр Александрович Жалуцкий, живущий по 2-й Солдатской № 5.

Какой Шемякин мог участвовать, как вы утверждаете, в расстрелах 23-го декабря в гор[оде] Омске, я не знаю. Мой старший брат Аркадий находился в это время в Семипалатинске, состоял начальником связи штаба 2-го отдельного степного корпуса, а младший Григорий находился в Иркутске при мне. В Омске в это время был отдельный батальон особого назначения при штабе генерала Марковского, им сформированный, во главе с капитаном Драчуком, присвоивший себе имя отряда особого назначения имени есаула Красильникова, но не имевший никакого отношения к действительному отряду-бригаде Красильникова и подчинившийся непосредственно Матковскому.

Этот отряд и его офицеры и участвовали в подавлении декабрьского восстания в Омске и, вероятно, в расстрелах заключенных. Я к этому отряду никакого отношения не имел, сам же Красильников настаивал все время и, в конце концов, настоял, чтобы с этого отряда снята была марка Красильникова. Части этого отряда посылалась в Тарский уезд для подавления там восстания. В Омске он нес особые функции, какие – точно не знаю, знаю лишь, например, несение им службы при Ставке. В политических арестах ни я лично, ни за время моего пребывания в бригаде Красильникова – эти бригады вообще никакого участия не принимали. Наоборот, по моим настояниям, произведены были аресты, как сказано выше, контрразведчиков бригады Красильникова и сформирована сама контрразведка, а затем тоже по настоянию моему, Дорофеева и других арестованы полковник Гебер и ротмистр Сумароков из бригады Красильникова, отличавшиеся грабежами и произволом на Канско-Тайшетском фронте. Арест этот кончился тем, что полковник Гебер передан был в распоряжение командующего войсками Иркутского военного округа – дальнейшей судьбы его точно не знаю – Сумароков же, после ареста, был отправлен в Омск и содержался на гауптвахте, но каким-то образом был освобожден, получил чин подполковника и командирован с какими-то поручениями на восток. Арест Сумарокова был произведен в январе 1919 г., а Гебера в феврале того же года.

Во время майско-июньского переворота в 1918 г. был в Петропавловске, где вел переговоры с бывшей земской управой о восстановлении ее деятельности на случай переворота… Активного участия в самом перевороте и в военных действиях против советской власти не предпринимал. Отмечу одно характерное явление: почти все офицеры, которые изгонялись из бригады Красильникова за разнузданность, обычно устраивались при Ставке Верховного Главнокомандующего или на таковых должностях, а некоторым поручалось формирование отдельных частей. На этом свои показания согласно Вашему желанию прерываю.

Александр Шемякин.

Товарищ председателя Чрезвычайной следственной комиссии К. Попов.

С подлинным верно, тов[арищ] председателя] К. Попов (подпись).

ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 100–102. (Машинопись, копия.)

Документ № 14

г. Иркутск, 11 февраля 1920 г.

Протокол № 2 опроса капитана Александра Васильевича Шемякина

Февраля 11-го дня 1920 г. я, нижеподписавшийся, товарищ председателя Чрезвычайной следственной комиссии К.А. Попов, опрашивал названного Шемякина, и он на предлагаемые вопросы отвечал:

Отряд Красильникова сложился, насколько мне известно, из омской подпольной офицерской организации. Непосредственно после переворота в Омске (мае – июне 1918 г.) этот отряд направился по линии железной дороги на восток до Иркутска, а часть его ходила на Бодайбо. До Нижнеудинска он шел и вел бои с советскими войсками как регулярная войсковая часть.