Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Положение усугублялось еще и тем, что до 1867 г. казаки подчинялись командованию своих войск – Сибирского и Оренбургского. После организации Семиреченской области в составе Туркестанского генерал-губернаторства было сформировано Семиреченское казачье войско, в которое были переданы 28 станиц Сибирского войска. К.П. фон Кауфман в силу своей должности стал главой нового казачьего войскового формирования, что позволило лучше контролировать казаков и отстаивать права коренного народа. В большинстве случаев Кауфман и его офицеры бывали на стороне кочевников. И хотя казаки стали более дисциплинированными и более управляемыми, тем не менее Константин Петрович Кауфман и его сотрудники понимали, что казачья колонизация Средней Азии изжила себя, – заселять и обрабатывать новоприобретенные земли должны прирожденные хлебопашцы, русские крестьяне, однако генерал-губернатор не собирался до поры до времени организовывать массовое переселение крестьян из европейской части страны в Туркестан. В те первые годы существования Туркестанского генерал-губернаторства перед русскими поселенцами ставилась задача обеспечить солдат привычными продуктами питания.

Переселение русских крестьян на новые земли было сопряжено со многими проблемами: их выход из мест выселения, следование на новые места, водворение на новом месте, землеустроительные и землеотводческие работы, образование переселенческих участков, гидротехническое и дорожное строительство в заселяемых местностях и т. п. Как же отнеслась российская власть к переселенческому движению в пореформенный период?

Реформа 1861 г. не отменила запрета на перемещение крестьян, существовавшего при крепостном праве. Продолжала действовать статья 947 Уложения о наказаниях, согласно которой агитация за переселение каралась как уголовное преступление тюремным заключением сроком от двух недель до трех месяцев. По традиции верховная власть действовала в пользу недавних владельцев крепостных душ, борясь с «вредной подвижностью и бродяжничеством в сельском хозяйстве» [405]. Помещикам нужны были рабочие руки.

Для получения разрешения на переселение крестьянину необходимо было прежде всего получить согласие общины о выходе из нее. Для этого крестьянин был обязан сдать находившийся в его пользовании участок земли, уплатить все подати и частные долги, представить «приемный приговор» от того общества, куда он переходит, а тому, кто еще не уплатил выкупные платежи, нужно было «уплатить половину долга, причитающегося по выкупной казенной ссуде за участок, состоящий в его пользовании, в случае если общество примет на себя ручательство за выплату остальной половины» [406]. Только после этого выходящему из общины крестьянину волостной староста выдавал увольнительное свидетельство с просьбой крестьянина переселиться на казенные земли, которые направлялись в Казенную палату.

Большинство подобных прошений отклонялось, можно было переселяться только в Алтайский округ, где находились обширные владения Государя, а также на дальневосточные земли – там заселение приветствовалось по военно-политическим соображениям.

Несмотря на запретительные меры, переселение в пореформенное время приобретало все больший размах. По данным Министерства государственных имуществ с 1861 по 1881 г., только в пределах Европейской России переселилось 262 тысячи человек [407]. Даже требование МВД «принять все меры к предупреждению самовольных переселений крестьян, чтобы крестьяне не были допускаемы до распродажи их имущества, совершаемой ими ранее, чем они получат окончательное право на выход из сельского общества» [408]не могло остановить самовольное переселенчество. Крестьяне распродавали свое имущество и уходили в другие, малонаселенные губернии и на окраины России.

На новых местах переселенцев ждали новые трудности: основываясь на законоположениях, признающих право на отвод казенной земли только за весьма ограниченным числом лиц, власти не разрешали «самовольцам» селиться ни на казенных землях, ни на землях кочевников, ни на громадных просторах Сибири, которые принадлежали Императору («кабинетные земли»). В результате переселенцы находились как бы на нелегальном положении, иногда приписывались к городам, в мещане, или к волостям на положении безземельных, либо прибегали к другим ухищрениям. Иногда самовольцев задерживали в пути и возвращали на прежнее место жительства. Однако существовала необходимость заселения окраины, что толкало правительство к законотворчеству.

Поворот в переселенческой политике наметился на рубеже 70—80-х гг., под влиянием развития в стране рыночных отношений, а также участившихся крестьянских волнений, вызванных земельным голодом и демографическим взрывом (за последние 30 лет XIX в. население России увеличилось более чем в полтора раза). Первыми подняли тревогу земства центральных и малороссийских губерний – они ходатайствовали об облегчении переселения безземельных и малоземельных крестьян на казенные земли. Так, Воронежское земство писало губернатору, что «в сельском населении. живет и питается вера в то, что рано или поздно земля будет крестьянской. Что такая вера живет у бывшего крепостного, есть факт. Никакими письменными актами разрушить эту веру невозможно». Выход виделся в переселении «избытка» населения в другие местности. Похожие мысли высказывали другие земства [409].

В результате 10 июля 1881 г. были утверждены разработанные Министерством государственных имуществ Временные правила о переселении крестьян на свободные казенные земли. Право на переселение получили безземельные и малоземельные крестьяне, владевшие не более 1/ 3высшего надела, определенного Положением 19 февраля 1861 г.

Теми же правилам был облегчен выход из общины: переселенцам больше не требовалось предоставить «приемный приговор» от нового общества, их задолженность по недоимкам переводилась на новое место жительства и т. п. Во Временных правилах оговаривалось, что «увольнение из сельского общества не должно превышать половины наличного числа душ», сказывалось опасение, что слишком многие сорвутся с места в поисках лучшей доли. Переселение разрешалось лишь с дозволения министров внутренних дел и государственных имуществ. Права крестьян на устройство на новом месте также были ограничены. Участки должны были отводиться лишь в краткосрочное пользование (от 6 до 13 лет), размером не более восьми десятин на мужскую душу. При этом администрации приписывалось действовать «без особой огласки». Не случайно поэтому Временные правила не были опубликованы. Этот документ, явившийся первой попыткой регулирования крестьянских переселений, представлял собой пример правительственных колебаний в переселенческом вопросе.