Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Включение в состав Российской империи территорий с иноязычным населением каждый раз ставило перед властью проблему включения его в общую правовую и административную систему. Как правило, этот процесс шел постепенно и к февралю 1917 г. был далек от завершения. Финляндии удалось сохранить свою территориальную автономию. В Польше, утратившей после 1864 г. свою автономию, сохранились основанные на кодексе Наполеона принципы уголовного и гражданского права. Некоторые нормы румынского права действовали в Измаильском уезде Бессарабии. Степной край (Казахстан) и Туркестан (Средняя Азия) составляли отдельные генерал-губернаторства, в которых гражданская администрация формировалась чинами военного ведомства, которому и была подотчетна, а в местном управлении и суде сохранялись элементы, оставшиеся от времен, предшествовавших российскому завоеванию.

Формально российское законодательство почти не знало правовых ограничений по национальному или конфессиональному признаку. Законами были ограничены в правах евреи (в некоторых правах – независимо от вероисповедования), а с 1864 г. поляки-католики. С этого года в Польше начала проводиться политика откровенной русификации. При этом «инородец» (в юридическом и в бытовом значении слова) мог, и не переходя в православие, пользоваться всеми правами государственной службы и сословными привилегиями, если проявлял готовность честно служить империи и Императору. Это касалось и мусульман.

С мусульманским миром Русь соприкасалась, взаимодействовала и сталкивалась с первых лет своего существования. В этих отношениях в единой и нераздельной совокупности сочетались экономические и геополитические интересы, потребности и проблемы внутренней и внешней политики.

Веротерпимость, и в том числе терпимость к исламу и его служителям, не всегда была характерна для российской политической практики. После взятия Казани и Астрахани царь Иван Грозный целенаправленно разрушал мусульманские храмы и уничтожал мусульманских священнослужителей.

Развитие России в XVI–XIX вв. имело следствием резкое расширение границ страны на юг и восток, а значит, и включение в ее состав обширных территорий с компактно проживающим мусульманским населением (Поволжье, Крым, Кавказ, Туркестан). К концу XIX в. 14-миллионная мусульманская община сделалась второй после исповедовавших православие. Значение исламского фактора в жизни страны в то время особенно возросло в связи с тем, что подавляющая масса тюркоязычного населения России (более 12 миллионов человек) понятие «национальное» и «религиозное» воспринимала, по словам выдающегося отечественного исламоведа академика В.В. Бартольда, «тождественно», то есть идентично [520]. В большинстве своем российские мусульмане были последователями крупнейшего исламского течения (толка) – суннизма , и лишь в исламской общине Закавказья численно превосходили приверженцы другого значительно толка — шиизма.

Следует особо отметить, что, исследуя процесс соприкосновения России с исламом, речь идет о специфическом самодостаточном целом – мусульманским миром. Его следует воспринимать как особый, стремящийся сохранить свою гомогенность историко-культурный феномен, который со времени рождения в VII в. стал важным фактором в мировой политике. Следует помнить, что ислам, по сути, – это не просто религия, а всеобъемлющая и всепроникающая совокупность правил и ценностей, определяющих весь образ бытия последователей вероучения, основанного пророком Мухаммедом.

Отношение к исламу на Руси в XVI–XVII вв. не было определенным и тем более регламентированным. Не запрещали, но и не одобряли. Официально веротерпимость в отношении мусульман была провозглашена манифестом Екатерины II. Включая Крым в состав Российской империи, Императрица Екатерина II в манифесте 8 апреля 1783 г. обещала мусульманам Тавриды «охранять и защищать их лица, имущество, храмы и природную веру, коей свободное отправление со всеми законными обрядами пребудет неприкосновенной» [521]. Так началась эпоха официальной терпимости по отношению к исламу на просторах Российской империи.

В первые годы присоединения Средней Азии к России российское правительство не имело четкого представления о взаимоотношениях с мусульманским духовенством, которое, в отличие от декхан и торгового сословия, отнеслось к вторжению в Туркестан русских войск и русской администрации крайне негативно. Именно мусульманские священнослужители бывали организаторами вооруженного сопротивления незваным пришельцам. В отличие от земледельцев и торговцев они имели четкую идеологизированную позицию в отношении чужеземного вторжения. С первых лет русского присутствия в Средней Азии многочисленное мусульманское духовенство составило стихийную, но осознанно стойкую оппозицию новой чужеземной власти.

Исходя из этого положения, оренбургский генерал-губернатор Н. Крыжановский, которому подчинялись новозавоеванные среднеазиатские земли, советовал правительству всячески ограничивать исламское духовенство, подрывать его влияние в народе, указывая, что именно оно является основным генератором антирусских настроений в среде коренного населения Туркестана.

Иной точки зрения придерживался губернатор созданной в 1865 г. Туркестанской области М.Г. Черняев, призывавший к сотрудничеству с мусульманским клиром, с тем чтобы сблизить его с российской системой государственного управления. После взятия Ташкента летом 1865 г. Черняев весьма либерально отнесся к мусульманскому духовенству, сохранил его основные привилегии и его влияние, но отменил только самые одиозные обычаи, прежде всего жестокие приговоры шариатского суда (членовредительство, побивание камнями осужденных и т. п.).

После того как Черняев был отстранен от должности за нарушения служебной этики и правил субординации, на должность туркестанского губернатора был назначен генерал-майор Д.И. Романовский, который отнюдь не благоволил к мусульманским священнослужителям и вскоре испортил отношения с ними. Романовский (не без совета из Петербурга) пытался внедрить в регионе выборные судебные органы — мехкеме , ранее учреждавшиеся на Кавказе. Эта новация должна была подорвать авторитет мусульманского духовенства, поскольку мехкеме возглавлялись русскими чиновниками, а из трех его членов только один мог быть исламским духовным лицом. Поэтому мусульманское духовенство сделало все, чтобы дискредитировать эти судебные органы, а заодно и начальника губернии. В Петербург пошли жалобы на весьма толкового и гуманного генерала Романовского.

Первый генерал-губернатор Туркестанского края Константин Петрович фон Кауфман, вступивший в должность в 1867 г., в своей религиозной политике старался учитывать как позитивный, так и негативный опыт своих предшественников. 22 января 1868 г. он встретился с депутацией мусульманского духовенства и произнес речь, содержавшую программу строительства отношений российских властей с исламским клиром. Он обещал последнему не вмешиваться в религиозную жизнь мусульман, но требовал от священнослужителей лояльного отношения к Российскому государству и его порядкам.