Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Сигнал о нападении на несколько городов был получен русскими должностными лицами в день выступления где-то около двух часов; он исходил от волостного старшины, замененного сторонником Дукчи-ишана. Информация не выглядела достоверной, тем не менее в Оше и Маргилане подготовились к нападению. Посыльный, отправленный в Андижан из Маргилана, был перехвачен людьми ишана и убит. Предупреждение получил и военный губернатор Ферганской области генерал-лейтенант Повало-Швейковский. В момент получения тревожной информации в доме губернатора шла репетиция домашнего спектакля, в котором был занят и сам губернатор. Генерал прочитал послание, поступившее от начальника Маргиланского уезда полковника Брянова, досадливо воскликнул: «Вечно они делают из мухи слона!» – и продолжил репетицию, не отдав каких-либо распоряжений [614].

Ишан и его войско продолжали двигаться в сторону Андижана. По дороге к ним присоединялись все новые сторонники. На пути «борцов за веру» попались два русских торговца, оба верхом. Их стащили с коней, зарезали и разорвали на куски. Вблизи Андижана отряд остановился для молитвы. В это время к нему примкнули 200 жителей Андижана и группа, которой было поручено напасть на Маргилан – выяснилось, что гарнизон города не спит, как ожидалось.

На подходе к Андижану ишан получил сообщение о расположении казарм четвертой и пятой рот 20-го Туркестанского линейного батальона. Два лавочника из Андижана сообщили, что в лагере находится и уже спит четвертая рота, а пятая отправилась за несколько верст от города на стрельбы. Поэтому было решено напасть на роту, оставшуюся в лагере. В лагере в тот день, кстати, находились обе роты.

Четвертая рота в неполном составе (52 человека) уже спала в летней казарме, не имевшей стен; фактически это была крыша и невысокое ограждение внизу. Наступила жара, и спать в закрытом помещении было невозможно.

Воины ишана неслышно подобрались к казарме, убили дремавшего дневального и с криком «Ур! Ур!» («Бей! Бей») стали через ограждение избивать палками лежавших вблизи солдат. Наиболее смелые ворвались внутрь казармы и стали орудовать ножами. Со свойственной этим людям жестокостью они наносили удары ножами снова и снова, не обращая внимания на то, что давно убили свои жертвы. Если бы не эта особенность мятежников, они могли бы зарезать всех, кто спал в этом строении.

Одному из унтер-офицеров удалось выбраться из казармы и добежать до пятой роты, которую он стал будить. В это же время от криков проснулся недавно прибывший в Андижан молодой поручик. Он не успел найти квартиру, а потому спал в ту ночь в лазарете рядом с казармой четвертой роты. Выхватив из-под подушки револьвер, офицер выскочил во двор и открыл огонь по разъяренной толпе.

Наконец подоспела пятая рота и принялась расстреливать мятежников. После первых выстрелов «борцы за веру» поняли, что солдатские винтовки стреляют не водой, а настоящими пулями, от которых их чудодейственные амулеты не спасают, и они побежали. На поле брани остались лежать 18 убитых и несколько раненых воинов ишана, зеленое знамя, дубинки, ножи. В казарме четвертой роты погибли 22 солдата, 19 человек получили серьезные ранения. Резня и расстрел толпы нападавших заняли не более 15 минут. Военный губернатор появился в Андижане на следующий день.

Дукчи-ишана схватили через день, 19 мая 1898 г.; одного за другим арестовали его ближайших соратников, из двух тысяч участников мятежа было арестовано 777 человек. Весть о провале предприятия ишана очень быстро разнеслась по округе и остановила тех, кто еще только готовился совершить нападения на русских. Сторонники мятежного ишана уже после его ареста убили одного лесничего и ограбили казачий лагерь – этим завершилась попытка освободиться от неверных [615].

На допросе Дукчи-ишан назвал причины своего выступления:

«1. После завоевания края русскими началась порча нравов. Новые власти не заботились о поддержании нравственности и семейных начал.

2. Произошло отступление от норм шариата.

3. Русская власть хотя и обращалась с народом мягко, но запрещала паломничество.

4. Власть отменила закят.

5. Власть отменила вакуфные законы (вакуфные земли отдали тем, кто ее обрабатывает. – Е. Г.)» [616].

Надо заметить, что, судя по характеру претензий, российская власть прежде всего обидела самого Дукчи-ишана. Ишан собирался восстановить Кокандское ханство, сделав ханом своего племянника. Нетрудно догадаться, что регентом при отроке ишан видел себя самого, то есть он стал бы полновластным правителем, которому были бы нужны доходы и от торговли (закят), и от вакуфных земель. Русские поколебали традиционные устои мусульманского общества (порча нравов, вольномыслие), а всякому «нормальному» хану нужны покорные подданные. Получается: ишан больше, чем кто-либо, пострадал от новой власти.

Во время следствия выяснилось, что ближайшими помощниками ишана были люди из «номенклатуры» Кокандского ханства – люди весьма немолодые. Это они вели агитацию в пользу ишана и затеянного им предприятия, они вербовали «воинов ислама».

Итак, по делу о мятеже в Андижане было арестовано 777 человек, из этого числа 325 были освобождены из-за недостатка улик, 25 оправданы по суду, 19 приговорены к смертной казни. Вдова туркестанского генерал-губернатора В.Ф. Духовская пишет в книге воспоминаний: «Муж (С.М. Духовской. – Е. Г.) счел долгом человеколюбия ходатайствовать о помиловании приговоренных, и, когда их уже вели к виселице, им объявили о замене смертной казни каторгой» [617].

13 июля 1898 г. Дукчи-ишан и пять его ближайших помощников были повешены в Андижане перед казармой четвертой роты, несколько сот участников мятежа судил военно-полевой суд. В сталинское время военный трибунал выносил почти всегда расстрельные приговоры – Царский трибунал мог оправдать и освободить из-под стражи. Были наказаны и жители кишлака Мин-Тюбе, а также еще несколько близлежащих кишлаков, обитатели которых участвовали в нападении на спящих солдат – их переселили на другое место, а земля опальных селений была отдана русским переселенцам. Семьям погибших солдат выплатили вспомоществование. Военный губернатор Ферганы лишился должности.

Андижанские события обсуждались на различных уровнях в Ташкенте и в Петербурге. Высказывались разные должностные лица, порой весьма резко и в пользу самых крутых мер против «туземцев». Резня в казарме четвертой роты озлобила русских солдат – завидев местного сарта в белом тюрбане и белом одеянии, они набрасывались на него и избивали. События в Андижане увеличили пропасть между русскими и местными жителями. В своем докладе Царю генерал-губернатор Духовской писал о том, что, несмотря на выгоды, полученные местным населением в связи с приходом русских, оно не примирилось с новой властью и не следует надеяться на скорое его приобщение к российским ценностям, в том числе на его лояльность российскому Государю и государству [618].