Евгений Глущенко - Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Но событие 9 января 1905 г. в Петербурге (Кровавое воскресенье) всколыхнуло всю страну, не осталась в стороне и Средняя Азия. Началось все с малочисленных забастовок и демонстраций в городах близ железных дорог; бастовали рабочие железнодорожных мастерских. Радикально настроенная интеллигенция произносила на банкетах, посвященных очередной годовщине со дня основания Московского университета, зажигательные противоправительственные речи. Участники рабочих демонстраций и забастовок требовали улучшения условий труда, введения восьмичасового рабочего дня и повышения заработной платы.

Вслед за рабочими демонстрациями начались выступления солдат, недовольных качеством питания и обращением с ними унтер-офицеров и командиров. Протестные манифестации полиция разгоняла, но в некоторых случаях, когда неповиновение демонстрировали военнослужащие, начальство вызывало на подмогу верные присяге подразделения и приказывало арестовать бунтовщиков. Однако арестами дело не ограничилось.

Для социал-демократов и социалистов-революционеров наступил их звездный час: они агитировали в мастерских, на фабриках и в казармах, организовывали массовые выступления, вербовали новых членов своих крошечных ячеек. Недовольные режимом охотно их слушали и следовали за ними.

Царский Манифест 17 октября 1905 г., провозгласивший гражданские свободы и создание законосовещательного органа – Государственной думы, не только не умерил страсти, но подхлестнул их: революционерам этого было мало, они требовали больших уступок. Так было повсеместно, в том числе и в Туркестане. Сообщение об издании Манифеста поступило в Ташкент 18 октября, и тотчас революционеры организовали демонстрацию. Толпа прошла по главным улицам русской части города и вышла к воротам городской тюрьмы, где открыла митинг – требовали освобождения политзаключенных. Казаки разогнали митингующих. А на следующий день еще более многолюдный митинг собрался на окраине города – требования были те же. Прокурор отказался выполнить требования митинга [624]. Тогда толпа направилась к городской думе, собираясь предъявить депутатам те же требования. Вскоре туда прибыл военный губернатор Сырдарьинской области генерал И.И. Федотов с двумя сотнями казаков. Федотов приказал демонстрантам разойтись, пригрозив применением силы. Кто-то из толпы выстрелил в сторону губернатора из револьвера, в казаков полетели камни, что спровоцировало ответный огонь: казаки дали два залпа. Убили троих, 19 человек были ранены. Пострадали не участвовавшие в акции протеста сторонние наблюдатели [625].

Беспорядки в крае продолжались в течение года. Рабочие бастовали, солдаты саперных и железнодорожных батальонов демонстрировали неповиновение командованию. В бунтующих солдат стреляли, были убитые и раненые. Расстрелы не останавливали солдат, и они продолжали выказывать неповиновение командованию. Была даже сделана попытка захватить Ташкентскую крепость, в которой находились воинские казармы, силами 1-го Ташкентского стрелкового батальона.

Значительным был солдатский мятеж в июне 1906 г. в Закаспийской области. 13 июня вышли из повиновения солдаты 2-го Закаспийского стрелкового батальона. Разобрав винтовки, они вышли из казармы и предъявили своему командиру ультиматум, содержавший 35 пунктов. В первую очередь они требовали вернуть троих своих товарищей, отправленных в штрафную роту, далее следовали требования улучшить условия содержания и питания. Поскольку командир отверг их ультиматум, мятежники выбрали офицеров из своей среды. В тот же день, 15 июня, солдаты 10-го Закаспийского железнодорожного батальона бросили работу на станции Ашхабад и собрались на митинг, с тем чтобы сформулировать свои требования.

Против бунтарей в военных мундирах 16 июня были направлены две роты 3-го Закаспийского стрелкового батальона, имевшие приказ разоружить мятежников. Прибыв к месту сосредоточения бунтовщиков, солдаты 3-го батальона присоединились к ним, стали брататься и, распевая революционные песни, всей толпой направились к ашхабадскому вокзалу. Время от времени они скандировали: «Бей офицеров!», «Бей вампиров!». Пришли в движение другие воинские подразделения, расквартированные вокруг Ашхабада. Только 18 июня с помощью верных правительству войск солдатский мятеж в Ашхабаде удалось подавить и разоружить непокорных. Более 500 рядовых были преданы военному суду [626].

Далекая азиатская окраина империи в те революционные годы пребывала в том состоянии неповиновения властям, как и повсеместно в огромной стране. Протестовали не только солдаты и рабочие, но даже ученики гимназий: юноши и девушки требовали изменения гимназических порядков. Резко полевела Ташкентская городская дума. После расстрела казаками возмущенной толпы у дверей думы 19 октября 1905 г. и похорон жертв этого столкновения ташкентские думцы испросили разрешение у исполняющего должность генерал-губернатора В.В. Сахарова провести свое чрезвычайное заседание на арене цирка, в присутствии публики, дабы продемонстрировать «неразрывную связь» с избирателями.

21 октября «цирковое» заседание городской думы состоялось в присутствии более 2,5 тысячи зрителей, которые вели себя как в цирке: шумели, хлопали, смеялись, свистели. Дума приняла ряд постановлений: отрешение от должности начальника города; снятие с поста и предание суду военного губернатора Сырдарьинской области, отдавшего приказ стрелять в толпу; вывод из Ташкента казаков и отмена патрулирования городских улиц военными; замена полиции народной милицией, подконтрольной городской думе; выборы градоначальника, а не назначение его военным губернатором; всеобщие, равные, прямые, тайным голосованием, выборы депутатов (гласных) городской думы; освобождение всех политических заключенных.

Та же метаморфоза произошла с только что (28 ноября 1905 г.) назначенным генерал-губернатором генерал-лейтенантом Д.И. Суботичем (прежний начальник края Н.Н. Тевяшов умер в Ташкенте 24 ноября 1905 г.). Стремясь остудить самые горячие головы, Суботич при вступлении в должность заявил, что он осуждает террористические и экстремистские действия, но при этом признает неотъемлемое право всякого гражданина «выражать, пропагандировать и отстаивать свои взгляды, используя способы и средства, принятые в любом цивилизованном обществе» [627].

Все случилось ровно наоборот. Страсти не улеглись. Революционеры восприняли «цирковое» заседание думы и заявление генерал-губернатора как поощрение активизации антиправительственных действий. В открытой продаже появилась газета большевика М.В. Морозова «Русский Туркестан», помещавшая откровенно подстрекательские статьи и революционные прокламации. Да и подпольная печать стала почти легальной.