Олег Помозов - День освобождения Сибири

В Доме революции тем же вечером шло заседание городского исполкома Совета рабочих и солдатских депутатов, где был заслушан доклад Ф.П. Серебренникова об усилении продразвёрстки в уезде и приняты необходимые решения по данному вопросу. Исполкомовское заседание также затянулось допоздна, в результате чего члены городского комитета уже фактически ночью продолжили решать какие-то свои неотложные дела [417]. Около полуночи в Дом революции по телефону с железнодорожного вокзала сообщили, что в районе расположения чехословацких эшелонов происходят какие-то подозрительные перемещения, абсолютно не свойственные для столь позднего времени суток. Однако этому тревожному сообщению в исполкоме почему-то не придали никакого значения и продолжили заниматься другими проблемами. Чуть позже на новониколаевский телеграф пришла та самая телеграмма из Мариинска от члена исполкома А. Колесникова, в которой сообщалось о вооруженном мятеже чехословацких легионеров. Поступившее срочное донесение тут же передали в исполком, но там на него просто не успели отреагировать.

Ровно в час ночи над Новониколаевском взвилась красная сигнальная ракета. Мятеж начался. Напомним, что на запасных путях железнодорожного вокзала находилось в тот момент два батальона

7-го Татранского полка под непосредственным командованием штабс-капитанов Кульвашера и Каудельки, всего около полутора тысяч солдат и офицеров [418], вооруженных как минимум 300 винтовками и двумя пулемётами. На их стороне также должны были выступить ещё до ста местных подпольщиков главным образом из числа бывших военнослужащих 41-го Сибирского стрелкового полка, расквартированного в период войны в Новониколаевске, но в начале 1918 г. расформированного большевиками. Они, так же как и чехи, к моменту восстания оказались недостаточно хорошо вооружены, а по свидетельству некоторых очевидцев, так даже ещё и хуже, чем легионеры, у которых имелось хотя бы по винтовке на каждых четыре-пять человек да как минимум два пулемёта. У русских же офицеров-подпольщиков — лишь утаённые каким-то образом револьверы да несколько винтовок. Им противостояли набранные не так давно и плохо обученные красноармейцы, в количестве, может быть, двух рот, не больше; отряд рабочей гвардии примерно в 300 человек и около

50 австрийцев и мадьяр из интернациональной пулемётной команды. Всего около 600 человек. Таким образом, красных оказалось более чем в два раза меньше [419], чем легионеров, но в отличие от чехов они имели качественное и количественное превосходство в вооружении.

Однако решающим фактором в развернувшемся боевом столкновении, так же как и в Мариинске, стал фактор неожиданности в сочетании, правда, ещё с таким достаточно эффективным оружием, как гранаты (или ручные бомбы — так их тогда называли), при помощи которых чехословаки во многом и смогли обеспечить себе тактическое преимущество во время переворота. Эти малогабаритные, но весьма полезные в ближнем бою «адские машины» легионеры тайно и в большом количестве понапрятали в своих эшелонах по разным укромным местам и приберегли их на самый экстренный случай. Гранаты применялись главным образом для того, чтобы в первые минуты боя ошеломить противника, поразить его основные огневые точки, вывести из строя как можно больше живой силы, захватить пулемёты и другое вооружение.

Именно так в Новониколаевске за считанные минуты в час ночи 26 мая повстанцы отбили у красных сначала вокзал, а потом железнодорожный мост через Обь. Сразу же после этого, разделившись на две боевые группы, чехословаки двинулись по направленям: первая группа — к Дому революции (по улицам Томской и Михайловской), там располагался исполком и штаб Красной гвардии, вторая (по Омской и Вокзальной улицам) — к военному городку, где размещалась пулемётная команда интернационального красногвардейского отряда имени К. Маркса под командованием Семёна (Самуила) Гершевича, представлявшая весьма серьёзную угрозу для восставших. К первой группе легионеров вскоре по прибытии их к месту назначения примкнули местные офицеры подпольщики, правда, вместо обещанных ста, по некоторым данным, их оказалось всего 17 человек, во главе с бывшим командиром 41-го Сибирского стрелкового полка полковником Ясныгиным.

Бой за Дом революции продолжался около 40 минут. Как писала «Бийская правда» (№ 73 за 1918 г.), наступавшие предварительно закидали здание гранатами, охрана здесь была небольшая, поэтому и не смогла оказать достойного сопротивления. Хотя другие источники сообщают, что в штабе Красной гвардии, располагавшемся на втором этаже здания, имелось 4 пулемёта — достаточно внушительная огневая мощь, — но оборонявшиеся по какой-то причине толи не смогли, толи не успели этим преимуществом воспользоваться. Таким образом, после непродолжительного боя Дом революции уже где-то примерно через час после начала всей операции оказался полностью захваченным. Как гласит предание, в помещение исполкома первым ворвался поручик Лукин и крикнул: «Руки вверх! Ни с места!» ну и т. д. Находившимся там руководителям городской советской власти ничего не оставалось, как сложить оружие и сдаться на милость победителей. Во время проведения данной операции со стороны нападавших погиб один чех и двое получили ранения, оборонявшиеся же, в свою очередь, потеряли двоих человек убитыми.

Что касается боя в военном городке, то там всё оказалось, по всей видимости, гораздо сложнее. Воинов-интернационалистов (венгров-мадьяр главным образом) не удалось уже застать врасплох, так что противостояние здесь продолжалось в течение нескольких часов, в результате которого небольшая часть красногвардейцев была или убита, или взята в плен, и лишь десяти венграм во главе с Семёном Гершевичем, точно известно, что удалось каким-то образом вырваться из окружения. Они покинули Новониколаевск пешим порядком и направились на юг, в сторону Барнаула. На основании растиражированных во многих исследованиях данных бывшего коммунистического партийного архива Новосибирской области, а также опираясь на обнаруженные нами материалы газеты «Русская речь» (Новониколаевск, № 129 от 18 марта 1919 г.), можно констатировать, что в бою за военный городок погиб ещё один чех и двое получили ранения. О том, что в сражении за Новониколаевск отдали жизни именно два легионера, пишет в своих воспоминаниях и генерал Гайда, он даже называет имена этих чехов: Август Плачи и Фердинанд Шмилауэр.

В то же самое время восставшие заняли почту, телеграф, казначейство и тюрьму, а потом и другие административные здания. В общей сложности вся операция по освобождению Новониколаевска от большевиков продолжалась в течение нескольких часов: в одних источниках — два, в других — шесть, в третьих значится, что она закончилась только к полудню.