Олег Помозов - День освобождения Сибири

В поддержку данной версии некоторым образом высказывается ещё один свидетель челябинского антибольшевистского переворота — некто Н. Молочновский («Преддверие Сибири — Челябинск». М.1969). Он пишет о том, что после отстранения большевиков от власти в городе начался, прежде всего, процесс открытой, в смысле свободной, демократической митинговщины с элементами пока что лишь выяснения отношений, но не сведения счётов. «На площадях и в театрах митинги, в которых принимают участие местные земцы, кооператоры. Все говорят об Учредительном собрании, о Брестском мире, восхваляют чехов, как спасителей Родины и революции. Чехи тоже не остаются в долгу, Богдан Павлу рассыпается в преданности Российской демократии, говоря, что чехи готовы до последнего сражаться с предателями большевиками и немецкими офицерами, которые командуют красной гвардией.

Полоса митингов захватила скопившееся в Челябинске, прятавшееся по домам офицерство и казачество.

Старый воинский начальник, который был избран председателем первого митинга, так держал свою речь: «Господа офицеры, чем мы были до сего времени? Мы жили на нелегальном положении, мы продавали газеты, мы грузили дрова, мы чистили сапоги, мы не отказывались ни от какой чёрной работы, но мы не были предателями родины, мы сохранили честь офицера, мы не шли на службу к большевикам.

Среди Вас, господа офицеры, есть предатели, служившие в красной гвардии»…

Шум, гам, возгласы: «предатели, мерзавцы», повисли в воздухе… Полились речи и откровенных монархистов и благоразумных кадетов и эсеров».

Вскоре возобновила свои заседания разогнанная большевиками городская дума. Одновременно с этим русские офицеры местного гарнизона сформировали военный совет во главе с полковником Н.Г. Сорочинским.

Через несколько дней после того, как в Челябинске, таким образом, прочно встала на ноги новая демократическая власть, гаранты этой власти — чехословацкие легионеры, — разделившись на две боевые группы, продолжили боевые действия и мероприятия по низложению большевистской диктатуры на территории Урала и Сибири. Третий полк имени Яна Жижки под предводительством своего командира подполковника Сергея Войцеховского начал наступать в направлении Миасса и Златоуста — на запад, до воссоединения с идущими им навстречу частями поволжской группировки, а затем — к Троицку на юг. Потом (после освобождения Кургана частями второго полка) третий полк Войцеховского должен был выполнить ещё одну задачу — по железной дороге пробиться к Екатеринбургу.

Второму полку под командованием Яна Сыровы приказали захватить сначала Курган, что он осуществил 2 июня, потом через Петропавловск выйти на соединение с батальонами 6-го полка, находившимися в районе станции Исилькуль. Далее Сыровы предписывалось продолжить наступление и захватить Омск, а затем восточнее города встретиться с легионерами капитана Гайды. В завершение омской операции второму полку ставилась задача — опять-таки по железной дороге развить наступление на Тюмень и, наконец, вместе с частями Войцеховского завершить всю операцию захватом Екатеринбурга, где содержался под домашним арестом бывший царь Николай II с семьёй.

Таким образом, в четырёх крупнейших городах Транссибирской магистрали: в Омске, Иркутске, Челябинске и Новониколаевске — произошли 26–27 мая вооружённые инциденты с участием военнослужащих Чехословацкого корпуса, а в двух из них власть большевиков была свергнута и передана в руки временных органов демократического самоуправления. А что же областническая столица Сибири — Томск? Там Григорий Потанин, там группа ведущих общественников-автономистов, объединённых в единый политический кружок вокруг своего «патриарха», там же Западно-Сибирский комиссариат Временного правительства автономной Сибири, здесь же, наконец, и одна из крупнейших подпольных организаций региона, возглавляемая Николаем Сумароковым и Анатолием Пепеляевым?..

Первые, самые приблизительные слухи о развернувшемся в Сибири крупномасштабном мятеже начали курсировать по Томску уже вечером 25 мая. Именно тогда в военно-революционный штаб поступило ошеломляющее известие о событиях в Мариинске. Об этом через тайных осведомителей сразу же узнали местные подпольщики и постарались как можно скорее распространить долгожданную новость в среде своих единомышленников. Не менее оперативно сработало и так называемое сарафанное радио, в течение нескольких часов оповестившее и растормошившее значительную часть городского обывательского населения. А когда на следующий день в одной из томских газет появилось небольшое, но уже полуофициальное сообщение о мариинских событиях, некоторые из жителей, как мы уже указывали выше, предчувствуя, что вскоре и в их городе могут начаться серьёзные вооруженные инциденты, до того разволновались, что даже в спешке стали покидать родной Томск.

Вся территория Томской губернии указом военно-революционного штаба после полученных известий из Мариинска, а потом и Новониколаевска была сразу же объявлена на военном положении [427]. В район Мариинска, а также в помощь новониколаевским товарищам томские большевики в ближайшие же дни (27–28 мая) выслали два небольших красногвардейских отряда. Оба они проследовали по железной дороге через станцию Тайга. Здесь, кстати сказать, они встретили не очень радушный приём со стороны местных железнодорожников, поддавшихся, как мы уже отмечали в одной из предыдущих глав, правоэсеровской агитации и ещё до всех этих событий осуществивших попытку мирного отстранения большевиков от власти в своём станционном посёлке. Ну а когда в Тайгу пришли известия о свержении вооруженным путём Советов в Мариинске и Новониколаевске, железнодорожники местного депо одобрили и поддержали выступление поселковых подпольщиков, совместными усилиями распустив исполком и передав всю полноту власти избранному ими комитету общественного спасения.

Последнее обстоятельство также в немалой степени побудило томских коммунистов направить на станцию Тайга дополнительные воинские силы и специальную делегацию во главе с военным комендантом Томска Иваном Лебедевым. Последний был в прошлом профессиональным военным, имел звание капитана, поэтому именно ему поручили организовать первую линию обороны в районе станции Тайга, после чего, если позволит оперативная обстановка, выдвинуть часть сил в район Юрги [428]. Вместе с ним тогда же и с той же целью прибыли из Томска: заместитель начальника городской Красной гвардии Михаил Александров, член исполкома П. Коляда, а также ещё один весьма видный советский функционер — левый эсер Николай Мазурин — член исполкома совета железнодорожных депутатов Томской железной дороги и одновременно (с мая месяца) главный советский комиссар этой дороги.