Е. Томас Юинг - Учителя эпохи сталинизма: власть, политика и жизнь школы 1930-х гг.

Решение советского правительства о переходе к всеобщему и обязательному начальному обучению родилось не на пустом месте. В царские времена российские власти делали очень многое, чтобы догнать Западную Европу. Начиная с 1890-х гг. о всеобщем начальном образовании постоянно говорили все реформаторы, а после некоторого затишья, окончившегося с революцией 1905 г., за дело взялось и само царское правительство. С всеобщим обучением связывали улучшение общественного порядка, повышение уровня здоровья нации, рост боеготовности и решение других проблем, которые порождались отсталостью России. Соблазнительней же всего была надежда, что к этим целям рука об руку пойдут обновленное правительство и профессиональные эксперты-реформаторы. К 1914 г. в России, по мнению историка Бена Эклофа, благодаря существенному прогрессу на пути к всеобщему обучению возникла «основа школьной системы, которую впоследствии использовала советская власть» {132} 132 Eklof B. Russian Peasant Schools. P. 78-80, 95-99, 283-314, 471, 563; Sinel A. The Campaign for Universal Primary Education in Russia. P. 481-505; Seregny S. Russian Teachers and Peasant Revolution. P. 7, 20-29; Lapidus G. W. Women in Soviet Society. Equality, Development, and Social Change. Berkeley, 1978. P. 136; Holmes L. E. The Kremlin and the Schoolhouse. P. 12. .

На решение Советов о переходе к всеобщему обучению повлияли также скорректированные постулаты марксистской и особенно ленинской идеологии. С образованием народных масс связывалось достижение важных для торжества коммунизма целей: формирование широкого круга опытных и профессионально подготовленных рабочих, необходимых для индустриализации; становление нового класса «пролетарских» инженеров и управленцев вместо буржуазных «спецов»; распространение новой системы ценностей и взглядов на жизнь под общим названием «социалистическая культура»; развенчание господствующего на Западе мифа о России как об отсталой стране; демонстрация национальной мощи, благосостояния и общественного прогресса, якобы возможных только в новых, социалистических условиях. Ленин, по словам одного из его современников, твердо верил, что «народное образование означает революцию, а революция — народное образование» {133} 133 Цеткин К. Воспоминания о Ленине. М. , 1955. С. 39. .

Анатолий Луначарский, первый нарком просвещения, заверял в 1918 г., что советская власть при первой возможности откроет для народа кладези знаний, так же как дала ему возможность сыграть выдающуюся роль в революции {134} 134 Lunacharskii A. Speech to the All Russian Congress of Soviets (1918) // Bolshevik Visions / Ed. W. Rosenberg. Ann Arbor, 1984. P. 288. . В Программе РКП(б), принятой в 1919 г. на VIII съезде, ставилась задача превращения школы «из орудия классового господства буржуазии в орудие полного уничтожения деления общества на классы, в орудие коммунистического перерождения общества». Проще говоря, программа объявляла «бесплатное и обязательное» обучение для всех детей (как мальчиков, так и девочек) в возрасте до семнадцати лет необходимым условием для того, чтобы «окончательно установить коммунизм» {135} 135 Народное образование в СССР. С. 18-19. . Шестью годами позже, во время дискуссии о союзе рабочего класса с крестьянством, Сталин определил всеобщее начальное обучение как «крупнейшую реформу»:

«Проведение ее будет величайшей победой не только на культурном, но и на политическом и хозяйственном фронтах. Она, эта реформа, должна послужить базой для величайшего подъёма страны. Но она будет стоить сотен миллионов рублей. Достаточно указать на то, что она потребует для своего проведения целую армию, чуть ли не в полмиллиона, учителей и учительниц. Но мы должны, несмотря ни на что, эту реформу обеспечить в ближайший период, если мы действительно думаем поднять страну на высшую ступень культурности. И мы это сделаем, товарищи. В этом не может быть сомнения» {136} 136 Сталин И. В. Речь в Свердловском университете 9 июня 1925 г. // Сталин И. В. Соч.: в 13 т. Т. 7. С. 163-164. .

Как считает профессор Гейл Варшовски Лапидус, образование было «ключом к культурной революции, которая позволила бы создать общество и социалистическое, и современное» {137} 137 Lapidus G. W. Socialism and Modernity. P. 197-198. .

Несмотря на грандиозные планы, в первое десятилетие советской власти с просвещением масс дело продвигалось туго. Во время Первой мировой и гражданской войн, в ходе революции, т. е. с 1914 по 1924 г., в начальную и среднюю школу принималось ежегодно всего лишь четверть миллиона человек {138} 138 Культурное строительство в СССР: 1939. С. 37. . В середине 1920-х гг. учеников стало прибывать, до миллиона каждый год {139} 139 Народное образование в СССР. С. 105-107; Кузин Н. П. Колмакова Н. М. , Равкин 3. И. Очерки истории школы и педагогической мысли народов СССР. С. 53. . Тем не менее еще в 1927 г. добиться к середине 1930-х гг. всеобщего обучения казалось нереально при сохранении черепашьих темпов предыдущего десятилетия и того, что за парты удалось усадить меньше 3/ 4потенциальных учащихся {140} 140 Пятилетний план развития народного образования // Известия. 1927. 2 дек. С. 5; NYT. 1928. January 22. S. Hi. P. 6; Королев Ф. Ф. , Корнейчик Т. Д. , Равкин 3. И. Очерки по истории советской школы и педагогики. С. 54; Fitzpatrick S. Education and Social Mobility in the Soviet Union. P. 159. .

Однако политика в области образования коренным образом изменилась, едва партийные лидеры поняли, что для намеченного грандиозного экономического подъема необходимо очень много квалифицированных и дисциплинированных рабочих. В принятом в 1928 г. пятилетнем плане всеобщее начальное образование определялось как «одна из важнейших задач» при построении социализма. Намечалось в образовании, как в промышленности и сельском хозяйстве, не только заметно увеличить существующие темпы, но достичь максимальных результатов в ближайшее время. Согласно установкам Наркомпроса 1923 г., пересмотренным в 1927 г., предполагалось достижение всеобщего обучения не раньше 1933 г. Однако по планам 1929 г. намечалось усадить за парты большинство детей в возрасте от восьми до одиннадцати лет не позже 1931 г. «Прежние темпы» были отвергнуты как «недостаточные» и требующие «исправления». Советские лидеры с тревогой отмечали, что продвижение к всеобщему обучению «отстает от жизни», необходимого «перелома» не наблюдается и это грозит «затормозить» развитие экономики в целом {141} 141 Пятилетний план развития народного хозяйства: Доклад тов. Г. М. Кржижановского на V съезде советов Союза ССР // Правда. 1929. 1 июня. С. 3-4; Перед введением всеобщего начального обучения: Помощь беднейшим учащимся школ // Правда. 1929. 1 авг. С. 8; Надо добиться перелома на культурном фронте. Темпы культурного строительства отстают от гигантских темпов развития нашего хозяйства // Правда. 1929. 11 сент. С. 3; О народном просвещении. Доклад тов. А. С. Бубнова на московском областном съезде профсоюзов // Правда. 1929. 2 окт. С. 2; Левин Р. Все-общее обучение в порядок дня // Правда. 1929. 23 дек. С. 4; Бердников В. Всеобщее обучение на новом этапе // Правда. 1930. 12 марта. С. 2; К партийному совещанию по народному образованию // Правда. 1930. 12 апр. С. 1; Бердников А. Всеобщее обучение в директивах и цифрах // Правда. 1930. 28 апр. С. 5; II Всесоюзное партийное совещание по народному образованию // Правда. 1930. 30 апр. С. 3; Каспаров В. О промышленных кадрах: Дискуссионный листок // Правда. 1930. 24 июня. С. 4; Т. Р. Культура в ногу с хозяйством // ВМ. 1929. 7 сент. С. 1; Кунин Е. Основное звено культурной революции // Известия. 1930. 17 июля. С. 4; Королев Ф. Ф. , Корнейчик Т. Д. , Равкин 3. И. Очерки по истории советской школы и педагогики. С. 56. . Планы всеобщего обучения то и дело претерпевали изменения, всегда в сторону ускорения, при этом первые успехи в просвещении масс, как и во всех других начинаниях, тут же вселили в партийную верхушку уверенность, что возможны и более высокие темпы {142} 142 О планировании при сталинизме см.: Davies R. W. The Soviet Eco-nomy in Turmoil. P. 187-192, 215; Lewin M. The Making of the Soviet System. P. 209-210; Королев Ф. Ф. , Корнейчик Т. Д. , Равкин 3. И. Очерки по истории советской школы и педагогики. С. 56. .