Валентин Сахаров - На распутье

Всё это открывало перед российским крестьянством дополнительные возможности не только для хозяйственного, но и социально-политического манёвра в интересах осознанного приспособления к меняющимся условиям жизни и труда. Но, в то же время, этот дуализм (индивидуалист и коллективист) крайне затруднял им выбор между этими двумя их сущностями 31. Как жертвовать одним во имя другого? Без острой нужды или внешнего воздействия (экономические, морально-психологические, политические факторы), в привычных условиях ведения своего хозяйства, крестьянину на такой шаг пойти было трудно.

То же можно сказать и о крестьянине-общиннике, который в условиях капитализма не только стихийно влечётся к капитализму, но и увлекается им силой обстоятельств, создаваемых политикой государства. Социалистический потенциал его слабеет, замирает, исчезает. Но в условиях разрушения капитализма и развития социалистических отношений в обществе, ситуация меняется. Он не только втягивается в социалистические отношения революционной властью, но и, в соответствии с присущим ему социальным дуализмом, начинает стихийно вовлекатьсяв них, как в одну из форм организации жизни общества, ему, в принципе, не чуждую, и труда, ему понятного и полезного.

Обусловленная определёнными рамками, ограниченность крестьянского социализма очевидна. Однако, с точки зрения вовлечения этой части крестьянства в процессе строительства социализма, она не имеет решающего значения. Социалистический потенциал облегчал дело интеграции крестьян в формирующееся социалистическое общество. Конечно, нет и речи о каком-либо автоматизме или «стихийности» в реализации общинным крестьянством своего социалистического потенциала, проявлявшегося в стихийном влечении к социально справедливой организации жизни и коллективного труда 32. Для реализации его также требовались необходимые усилия революционеров, взявших в свои руки государственную власть: соответствующая пропаганда и агитация среди крестьян, приемлемая политика, материально-техническое обеспечение повышения эффективности труда и улучшения условий жизни крестьян.

В условиях капитализма их частнособственнический инстинкт и интерес, безусловно, доминировали над тем коллективизмом, который ещё не был истреблён в российском крестьянстве. В условиях социалистического переустройства общества коллективизм крестьянства получал возможность развиться и оказать всё возрастающее влияние на социально-экономическое и политическое поведение советского крестьянства. Осознание этого позволяло вернуться к вопросу о возможности использования для вовлечения массы крестьян в процесс социалистического строительства, наряду с «торгашеской» кооперацией, кооперации производственной.

Для того чтобы практически учесть те выводы, которые следовали из «подсказки» К. Маркса, И. В. Сталину достаточно было учесть социалистический потенциал значительной части советского крестьянства и, соответствующим образом скорректировать политику, формируемую в рамках концепции пролетарской революции. Всего лишь! Но это было очень много.

Что в практически-политическом плане давало признание социалистического потенциала у крестьянства? Оно вело к мысли о его принципиальной готовности в ходе социалистической революции – как пожертвовать капитализмом 33, так и способности к участию в переустройстве жизни общества на социалистических началах. Но если оно в принципе не против такого переустройства общества, если оно потенциально заинтересовано в таком развитии (не ради идеи, ради улучшения своего жизненного положения!), значит, оно может пойти на относительно большие жертвы ради этого. И не выступить всей огромной массой своей против политики коллективизации, даже в том случае, если будет испытывать на этом пути значительные трудности. Такого восстания крестьянства история коллективизации не знает.

Такие, или подобные им, соображения позволяли И. В. Сталину смелее ставить и реализовывать задачи, направленные на коллективизацию крестьянских хозяйств. Такие представления позволяли и требовали по-новому взглянуть на возможности коллективизации и «переступить» через опасения крестьянства, которые имело место в ленинской концепции решения аграрно-крестьянской проблемы социалистической революции.

Оценивая то, что говорил и писал И. В. Сталин, а также инициированные им практические меры, направленные на проведение коллективизации, можно примерно так сформулировать суть его позиции: коль скоро крестьянство заинтересовано в переходе к социалистическим методам ведения хозяйства и в установлении социалистических общественных отношений, то ради собственных интересов, а не интересов рабочего класса, оно может и должно пойти на максимальную мобилизацию всех своих сил для успешного завершения процесса социалистического преобразования советского общества. Значит, крестьяне могли и должны были пойти не только на «торгашескую», но и на производственную кооперацию, на коллективизацию сельскохозяйственного производства, поскольку она позволяла обеспечить как их собственную социальную эволюцию и улучшение жизни, так и открывала возможность решения проблемы накоплений финансовых средств для осуществления технической реконструкции народного хозяйства, а также создавала внутренний рынок, необходимый для индустриализации страны, в т. ч. и сельского хозяйства.

Так начинал рождаться план массовой коллективизации, план революции «сверху», план второй социалистической революции в России, на этот раз – в деревне.

Вести строительство социализма в СССР приходилось в условиях жёсткого противостояния капиталистическому миру, который, к тому же, не «горел желанием» поделиться своими научно-техническими достижениями с первым в мире социалистическим государством, намеренным всячески способствовать развитию мировой социалистической революции. Поэтому вопрос о темпах экономического развития и социалистических преобразований приобретал характер жизненно важного их условия. Между тем, К. Маркс исходил из признания факта медленного развития российской социалистической революции, поскольку в её основе лежала бы медленная («постепенная») эволюция сельской общины в направлении создания коллективных хозяйств 34. К факторам, ограничивающим темпы развития экономики и социалистических преобразований, он также относил недостаточную индустриальную развитость России, техническую и культурную отсталость российской деревни, вынужденной возлагать надежды в деле технического перевооружения на помощь развитых капиталистических стран и ограниченные возможности российской промышленности.