Alexandrov_G - Дверь в стене

Ибн Сауд был самым непримиримым и самым злобным врагом шарифа Мекки и причин для вражды у него было хоть отбавляй.

В тот период времени, когда разворачивались рассматриваемые нами события, ибн Сауд, если выражаться нынешним языком, "контролировал" Нежд. Нежд это центральный район Аравийского полуострова. Район обширный в смысле географическом, но ничего из себя не представлявший в смысле государственном. "Аравийская пустыня" в полтора миллиона км кв. На эти полтора миллиона - несколько оазисов и несколько населённых пунктов, которые в сравнении не с Веной, а хотя бы с тогдашней же Меккой язык не поворачивается называть городами. Но тем не менее, потому, наверное, что, как утверждал английский учёный Чарльз Дарвин, "жизнь есть борьба", шла борьба и здесь, "средь песков", шла struggle for existence, борьба шла за оазисы и за колодцы.

И за кое что ещё.

Борьба велась двумя, как нынче принято выражаться, "кланами". Кланом "Саудов" и кланом "Рашидов". Сегодня, облагораживая прошлое, их называют прямо-таки по-шекспировски - Дом Саудов и Дом Рашидов. Но домами они не дружили, нет, и друг друга они очень не любили. По той простой причине, что и тем, и другим хотелось испить водички и покушать фиников, а в пустыне и водички и фиников на всех не хватает. Отсюда понятен накал борьбы. Посмотрел бы я на вас, если бы вам дня три пить не давать, а потом пустить наперегонки к колодцу. И какое-то время Рашиды одолевали. А одолевали они потому, что кроме воды и фиников они нашли ещё один источник доходов. Им удалось захватить Хаиль. Это был такой город не город, деревня не деревня, в общем это был такой населённый пункт на севере Аравии, через который проходили паломники на пути в Мекку. Паломников было много, мусульмане ведь люди благочестивые, а там, где много людей, там много и всего остального, в том числе и денег. Паломники были люди всякие, в основном бедные и взять с них было вроде нечего, но если захочешь кушать, а особенно если захочешь пить, то отдашь последнее. Тут главное - не зевать и не быть чрезмерно мягкосердечным. А если у тебя завелись деньжата, то у тебя выживет больше детей, ты сможешь купить больше верблюдов, а на оставшееся ты ещё и пару винтовок купишь. У неверных. И Дом Рашидов поднялся, а Дом Саудов опустился. И отступились Сауды и убежали в пустыню и затаились, и принялись там выживать и копить не самые хорошие чувства, пить-то хочется.

А колесо мироздания всё крутилось и крутилось, и первые становились последними, а последние становились первыми, о неизбежности чего предупреждал ещё Сулейман бин Дауд, и так дошла очередь и до Дома Саудов, влачившего в песках не самое лучшее существование.

Человек предполагает, а Бог располагает. И вот Бог, которого мусульмане называют Аллахом, расположил следующим образом - он пустил в ход немцев. Немцы народ великий, с этим никто спорить не будет, но есть у них одни недостаток - они, справедливо полагая себя великими, не желают считаться с окружающими, они их просто не принимают в расчёт. И великие немецкие дела зачастую приводят не к тому, на что немцы рассчитывали. Так вот и получилось, что Аллах подтолкнул под локоть немцев и они, исходя из своих выгод и желая нагадить англичанке, построили для турков Хеджазскую железную дорогу. Помните? И в своих великих планах немцы о каких-то там кочевниках и думать не думали, зачем, дикари же, о них думать - только ум тупить. Ну и, думая о себе и об англичанах, немцы построили железную дорогу от Дамаска до Медины.

И пока в связи с этим событием в Европе шли сложные европейские дела, на Ближнем Востоке случилось дело простое и маленькое, но зато последствия этого маленького дела мы все ощущаем по сей день. Дело было вот в чём - мусульманские паломники, которым было своих ног жалко, дружно пожелали не пешком идти к святым местам, а ехать на поезде до Медины, а уж оттуда до Мекки было рукой подать, и они так и сделали, в тесноте, да не в обиде, и по этой причине людской поток, столетиями тёкший и тёкший через Хаиль, иссяк. А вместе с ним иссяк и источник денег для Дома Рашидов. Проглянуло дно. "Какая боль!" А Рашиды за время халявы изнежились, разбаловались, они успели забыть, что жизнь есть борьба, а ведь говорил им ибн Дарвин, предупреждал, даром что неверный.

А дальше… А дальше случилось то, что с неизбежностью в таких случаях и случается. Если ты не всматриваешься в пропасть, то это не означает, что пропасть не всматривается в тебя. "Что это там..?" Рашидиты заворочались, на коврах своих зашевелились, ухом поводя. "Самум, что ли?" Да какой там самум.

Это из глубин аравийских песков - они, дождавшиеся, жадные, голодные, несомые жаждой воздаяния и мести, в бурнусах, с горящими глазами, с кинжалами, зажатыми в зубах.

"Выше взвейся, зелёное знамя Пророка!"

И впереди, на горячем арабском верблюде, с подъятой саблей в руке - он. Ибн Сауд.

"Ваххабит."

Да, судьбе было угодно, чтобы ибн Сауд ко всем прочим своим достоинствам был ещё и ваххабитом. В наше время это слово, будучи набранным кириллицей, несёт исключительно отрицательную смысловую нагрузку. Для уха нашего с вами русского со-временника "ваххабит" это чуть ли не "либерал". Если всё и дальше пойдёт так, как оно идёт сейчас, то мы наверняка доживём до дня, когда русские смыслы этих терминов сольют вместе и появится чудище обло в облике "ваххабито-либерала" или "либерало-ваххабита".

"Ваххабистический либераст."

Ничего особо фантастического в такой перспективной терминологии нет, подобное в русской истории уже было, причём не очень давно, вы просто об этом запамятовали. Если же вылущить из более поздних смысловых наслоений саму основу, то в своём первоначальном виде ваххабизм это что-то вроде протестантского пуританизма в западном христианстве или "древлего благочестия" в Православии. Это религиозное учение, призывающее вернуться к основам, отринув послабительные наслоения с течением времени замутившие чистый источник веры.

И нет ничего удивительного в том, что настроения эти возникли в Нежде, в глубине (сердцевине) Аравии, после чего появилась потребность как-то эти настроения сформулировать и облечь в слова. А когда появляется общественный запрос, то неизбежен и ответ в виде (в облике) некоей личности, которая и ответственна за формулирование и облекание. И если мы Историю попросим нам такую личность предъявить, то она не замедлит это сделать - термин "ваххабизм" обязан собою жившему в Нежде в XVIII веке исламскому богослову по имени Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб.

Потребность отделить зёрна от плевел и избавиться от оттенков серого возникла не от хорошей жизнь, хорошая жизнь именно и располагает к "либерализму", жизнь же в нечерноземной полосе Аравийского полуострова располагала мало к чему, так как была она не жизнью, а выживанием. Условия существования в Аравии всегда были не сахар и борьба за жизнь там была борьбой за жизнь в самом прямом смысле. Без дураков. На Фландрию Аравия не похожа сегодня, а в XVIII веке она на неё походила ещё менее. И жестокость окружающей среды диктовала свои условия, а условия эти требовали и соответствующего мировоззрения. Не так простого как ясного. Чёрное это чёрное, а белое это белое. И никаких оттенков серого, не говоря уж о том, что и сам по себе серый цвет - это зло.