Ричард Майлз - Карфаген должен быть разрушен

По мнению некоторых специалистов, диалект, на котором говорили в северных городах Библе и Арваде, отличался от тирско-сидонского наречия, доминировавшего в южном прибрежном регионе (Krahmalkov 2001, 7–9).

Заклинания, относящиеся к VII веку, были исполнены на финикийском языке (Clifford 1990, 58).

В Библии медник из Тира Хирам: «Хирам, медник из Тира, взят Соломоном, чтобы сделать сосуды, столбы, венцы, море, подставы, умывальницы и другие принадлежности для служения в храме». Третья книга Царств, 7:13.

Josephus (ibid., 8.57) упоминает зерно, масло и вина.

Также Этбаал и Ефваал. В Библии Ахав «взял себе в жены Иезавель, дочь Ефваала, царя Сидонского» (Третья книга Царств, 16:31). Тогда власть Тира распространялась и на Сидон, поэтому Этбаал (Ефваал) уже не назывался тирским царем.

Богиня также была известна под именем Раббат (RBT), «госпожа» или «мать» (Krahmalkov 2000, 441).

В Ветхом Завете тирский царь получает строгий выговор за то, что свой ум ставит наравне с умом Божьим (Ezekiel 28:1–10).

Проститутки в храме Астарты также священнодействовали со своими клиентами.

Другие греческие авторы также ссылаются на тирский миф о том, что храм был построен во время основания города 2300 лет назад (Herodotus 2.44).

Геродот в своей «Истории» называет этот храм святилищем Геракла. (Геродот. История. — М.: Ладомир, 1993.)

Согласно свидетельствам, полученным и в Тире, и в тирских колониях по всему Средиземноморью, две колонны в храме символизировали масличное дерево и вечный огонь, которые присутствуют и в рассказе Нонна об основании города. В храме Мелькарта в тирской колонии Гадес (Кадис), безусловно, были и священный огонь, и золотая олива. Иногда утверждается, будто изумрудной колонной был маяк (Katzenstein 1973, 87). Однако, по другим свидетельствам, обе колонны находились внутри храмового комплекса.

В другом греческом мифе божеству приписывается и изобретение пурпурного красителя — самого популярного и доходного товара в тирском экспорте. Однажды Мелькарт прогуливался по морскому берегу, усыпанному раковинами, со своей возлюбленной нимфой Тиро, и его собака схватила зубами один из моллюсков. Бог, увидев, что зубы пса стали багряно-красными, собрал раковины и окрасил в такой же цвет хитон нимфы. По другой версии, собаку привели к былинному царю Тира Фениксу, повелевшему начать производство пурпурного красителя и использовать его в качестве символа своей власти. Позднее тиряне, всегда отличавшиеся предприимчивостью, разрекламировали миф, изобразив иглянку и собаку с багряными зубами на монетах (Aubet 2001, 6–9).

Хирам и позже Итобаал называли себя также «царями Силона» (С/556).

Информация основана главным образом на данных Книги пророка Иезекииля, написанной в более поздний период VI века, когда Тир уже «не правил морями». Как полагают исследователи, отдельные части текста относятся к более раннему документу, датирующемуся IX и VIII веками (Ezekiel 27:9–25, см. Aubet 2001, 121–122).

Boardman (2004, 154–155) полагает, что парфюмерные мастерские на Родосе скорее всего были греческие. При этом он не принимает во внимание явно левантийскую форму флаконов.

Значительное количество левантийской керамики, обнаруженной здесь, свидетельствует об активной торговле Коммоса с Финикией.

Медные слитки и керамика экспортировались из Кипра в города левантийского побережья начиная с XIV-XIII веков. Киприоты числятся среди жителей торговых кварталов Угарита этого периода (Kochavi 1992, 10–13).

В одной надписи сообщается о тирском правителе «Карфагена» на Кипре (CIS 56). Однако она не проясняет, был ли этим «Карфагеном» Китион или какое-то иное еще не обнаруженное поселение.

Кипрская надпись, относящаяся к началу IX века, была истолкована одним переводчиком как посвященная тирскому командующему, чьи войска опустошили остров (KAI30, II, 1–3). Однако еще более ранняя надпись, относящаяся к XII веку и сообщающая о том, что опустошил Кипр бог Баал, тоже интерпретируется как историческое свидетельство разрушительного вторжения на остров финикийцев (Cross 1980, 2–3).

Недавно при раскопках в порту Уэльва на юго-западе Испании обнаружены, как предполагают археологи, свидетельства коммерческой деятельности финикийцев в IX веке (Gonzales de Canales, Serrano & Llompart 2006). Эту точку зрения разделяют Gubel 2006, 87; Fletcher 2006, 191. Подвергают сомнению гипотезу о доколониальной торговой активности финикийцев в Центральном и Западном Средиземноморье Aubet 2001, 200–211; Van Dommelen 1998, 71–75.

Fletcher (2004 & 2006) — его идея о том, что начало сотрудничеству и интеграции с местным населением положили сидонские купцы, на смену которым пришли тирские колонисты, интересна, но пока не доказана.

Поселение, очевидно, было покинуто людьми в конце VI века.

Серебро пользовалось огромной популярностью на Ближнем Востоке и в Этрурии, но в Греции в VII веке на него практически не было спроса. В главных греческих святилищах использовалась в основном бронза. В Этрурии в этот период было изготовлено множество серебряных изделий с ближневосточными орнаментами и мотивами и с применением особой техники — гранулирования и филиграни, что предполагает обитание в Центральной Италии финикийских мастеров. Восточный стиль стал неотъемлемой частью этрусского искусства (ibid., 78).

На многих артефактах обнаруживается влияние египетского искусства. В то же время не существует подтверждений контактов греков с Египтом до VII века, не найдены и эвбейские стоянки на долгом пути до Леванта.

В Тире найдено значительное количество эвбейской керамики IX века (Bikai 1978).

В Греции особенно популярны были бронзовые котлы (кратеры), декорированные крылатыми сиренами и бычьими головами и первоначально завезенные из северной части Сирии (Muscarella 1992, 40–43). По мнению других специалистов, это были приношения левантийских гостей. Предполагается, что котлы доставлены по суше, а не морем (Rollig 1992, 97–102).

Некоторые исследователи пытаются доказать, что Аль-Мина была эвбейским поселением (например, Boardman 2002 & 2005). Действительно, здесь найдено много образцов греческой керамики, однако еще больше обнаружено левантийских артефактов, хотя они не удостоились такого же внимания, как греческие изделия, поскольку археологи увлеклись возможностью засвидетельствовать основание одной из первых эллинистических колоний на Ближнем Востоке. Кроме того, спектр найденных образцов греческой керамики слишком мал для того, чтобы подтверждать жизнедеятельность греческой колонии. В основном это были сосуды для питья, а это указывает на то, что в Аль-Мине торговали предметами роскоши, а не первой необходимости (Tandy 1997, 65). Не исключено также, что по крайней мере часть кружек, якобы завезенных из материковой Греции, была изготовлена на Кипре, где господствовали финикийцы, но преобладал греческий стиль. Анализ глины показал, что их сделали скорее всего на востоке Кипра. Этим обстоятельством можно объяснить и поразительную разницу в качестве между подлинно эвбейскими скифосами — глубокими чашами для питья с двумя ручками и низкими основаниями — и образцами, найденными в Аль-Мине. Еще не доказано и то, что скифосы такого типа в данный период изготовлялись в материковой Греции. То есть с уверенностью можно говорить о ближневосточной имитации греческой керамики (Kearsley 1989) и возрастающем влиянии независимого финикийского Кипра. Popham & Lemos (1992, 154–155) не согласны с датировкой «эвбейских скифосов» Аль-Мины, предложенной Кирзли, и датируют появление эвбейских греков в Аль-Мине 800 годом. Snodgrass (1994, 4–5) считает, что значительная часть так называемых эвбейских скифосов Аль-Мины изготовлена позже середины VIII века. Первые свидетельства греческих поселений в Леванте (Телль-Сукас и Рас-эль-Басит) относятся к VI веку, но и они малоубедительны (Waldbaum 1997). Кроме того, в Аль-Мине отсутствуют типичные признаки архитектуры, присущие эвбей-ским грекам: деревянные несущие стены, черепичные крыши, апсидная планировка (Luke 2003, 23–24). Не обнаружены и свидетельства греческих погребальных обрядов или греческого языка. Найден лишь один черепок с греческой надписью (коряво исполненной). Исследователи, изучавшие ее, объяснили корявость стиля тем, что автор писал негреческие имена и фразы незнакомыми ему буквами. Анализ глины подтвердил, что сосуд не был сделан в Аль-Мине (ibid., 12, 24). Hodos (2006, 25–88) убедительно доказывает, что проблему Аль-Мины можно понять только в контексте северной части Сирии и не следует рассматривать Восточное Средиземноморье как биполярный мир, разделенный между греками и финикийцами.