Кирилл Галушко - Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину

«Историческая политика» Виктора Андреевича, вопреки очевидной небезосновательности определенных вещей, имела по обыкновению характер ритуальных шаманских заклинаний, интересных только ему самому речей, которые подкрепляются принесением ценных жертв в виде масштабных сооружений загадочного назначения — в киевском Музейном Арсенале, бывших гетманских столицах Батурине и Чигирине, других дорогих декораций или макетов. Новейшие «потемкинские села» стоят столько, сколько стоила бы нормальная «историческая политика» системного характера. Почему «потемкинские»? Потому что мало что известно о том, как в реальности выглядели те сооружения (уничтоженный Меншиковым Батурин тому яркий пример), которые сейчас торжественно восстанавливают. Увековечивать определенные события и персоналии, конечно, нужно, но не следует превращать это в дорогостоящую профанацию. Существуют давно известные международные нормы охраны и восстановления памятников истории. Но это нам — не указ, ведь зато сколько денег государственных можно «правильно потратить»: создать в спешке голливудскую декорацию Батурина (даже «выдумывать» можно исторически более квалифицированно), наставить всяких монументов, исполненных «придворными скульпторами» (слава Богу, что еще не в стиле Церетели). Виктор Ющенко, будучи детищем советской эпохи, не представляет себе иной «исторической политики», кроме советской «монументальной пропаганды» в том же, вполне известном нам, убогом стиле. У наших украинских вождей, увы, очень большие проблемы с художественным вкусом. Одна уличная скульптура голодающего 1933 г. в «натуральную величину» где-нибудь посреди тротуара в центре современного сытого Киева производила бы на людей гораздо больше впечатления, чем величественный монумент на склоне Днепра, который «красиво видно издали». Уместно сравнить с «монументальным воплощением» аналогичного украинскому по катастрофическим последствиям ирландского голода 1845–1848 гг. — на набережной Дублина (смотри фото). Зато киевский вариант в сотни (если не в тысячи) раз дороже. Что больше на душу зрителя влияет? Синдром гигантских «родин-матерей» у нас еще, к сожалению, не изжит. Под «дешевые» памятники не получится много украсть.

Если уж хочется «масштабности», то полезнее было бы позаботиться о формировании «украинского национального пантеона». Если украинское государство опирается на «тысячелетнюю традицию творения государственности» (так, во всяком случае, записано в Акте провозглашения независимости 1991 г.), то надо эту традицию «визуализировать», воплотить в зримые образы. У нас население знает «в лицо» только любимого и советской властью Шевченко и тех «украинских деятелей», которые изображены на деньгах. А вне этого далеко не полного списка? Жители венгерской периферии могут посетить столицу — Будапешт — и узреть на Площади героев величественную композицию из скульптур тех людей, которые веками творили Венгрию. Или зайти в свой парламент и увидеть еще более «расширенный» список выдающихся венгров. Очень наглядно. Мне можно возразить, что такие мемориалы — тоже разновидность «монументальной пропаганды», только с позиции национальной идеологии. Конечно, — но в некоторых аспектах Украина еще решает те же задачи, что и Венгрия во второй половине XIX в. Вопрос в адекватности самого подхода к «монументализму».

Ясно, что жертв таких трагедий, как Голодомор, надо увековечивать, но: нельзя увековечивать только трагедии! Создается впечатление, что современным украинцам внушается мысль о непреодолимой трагичности и жертвенности их исторической судьбы. Если наше прошлое не имело светлых страниц, то нечего ожидать чего-то хорошего и от будущего. Из истории борьбы 1917–1921 гг. у нас «на знамя» подняты студенты и юнкера, погибшие под Крутами в начале 1918 г., и глава Центральной Рады Михаил Грушевский, который их туда послал (не удосужившись создать регулярную армию). А где украинские победы и достижения? Где памятники людям, которые, несмотря на все горькие исторические обстоятельства, передали потомкам само представление об Украине? Они могли не оказаться победителями, но их упорство и вера тоже достойны увековечения. Чем Грушевский (вполне, тем не менее, заслуженно попавший в «пантеон») лучше Павла Скоропадского или Симона Петлюры? Чем многократно увековеченный в Украине палач украинцев Петр І «лучше» Ивана Мазепы? Чем Ленин, «указующий путь» в каждом райцентре центральной и юго-восточной Украины, заслужил такое продолжительное почтение? Советская бойня у нас торжественно увековечена, а вот свои собственные украинские достижения и воля к свободе — нет. Столкнуться бы молодому современному украинцу «лицом к лицу» со столь же молодым сотником Дмитром Витовским, нахальная единоличная инициатива которого позволила галичанам в ночь на 1 ноября 1918 г. взять власть во Львове и провозгласить свою республику, — и спросить себя: а что я сделал для страны?

В каждом селе есть памятники односельчанам, погибшим в Великую отечественную. Справедливо? Да. Но неплохо бы добавить к ним списки тех же односельчан, погибших не за СССР, а за Украину, или умерших от террора голодом, — ибо их тоже много, и смерть их не менее достойна увековечения и памяти потомков. И вставали на свой смертный путь они не на другой планете, а в этом же самом селе. Если на Западной Украине вполне естественно появились памятники Сечевым стрельцам и другим украинским воинам, галицкому королю Даниле, Степану Бандере и бойцам УПА, то в других частях страны советский ментальный барьер еще не преодолен. Сколько украинских солдат и офицеров периода 1918–1921 гг. (а это столь же Восточная Украина, сколь и Западная) уже 90 лет ждут признания потомков… Понятно, что они уже давно умерли и им, может быть, уже все равно. Но это вопрос не к ним, а к нам — которые живут в стране, кровь за которую проливали не мы, а они.

Но вопрос о «визуализации» — гораздо шире, чем вопрос, кому ставить памятник, а кому — нет. В независимой Украине пока не снято ни одного исторического сериала из отечественной истории и ни одного достойного кинофильма. Любой украинец знает, как выглядел красноармеец и комиссар-большевик, а вот на кого был похож боец украинской армии того же периода — нет. Хотя одни топили нашу страну в крови, а другие ее защищали. Один хороший фильм с таким мощным психологическим зарядом, как «Храброе сердце» Мела Гибсона (про борьбу шотландцев за свою свободу) дал бы большее просветление в душах украинцев, чем десятки памятников. Государство вроде бы и догадывается о необходимости «что-то такое делать», но обильные средства на это даются людям, неспособным квалифицированно воплотить эту идею, но приближенным к дающим деньги. «Молитва за гетмана Мазепу» Юрия Ильенко (2002) вызывает дрожь: этот фильм был бы уместен, если б он был уже хотя бы третьим про этого персонажа (уже уместно искать новых радикальных трактовок), а вот как первый — ну никак. «Хмельницкий» Николая Мащенко (2008) — исторически безграмотный и творчески мертворожденный. Неудивительно, что наиболее достойным фильмом про тогдашних украинцев остается «Огнем и мечом» (1999) поляка Ежи Гофмана. Не можете нормально снять сами — хоть пригласите специалиста. Украина имеет гораздо меньше финансовых возможностей для масштабного пропагандистского кинопроизводства. Если в России это все — на потоке («1612», «Александр: Невская битва», «Адмирал» и т. д.), то вещи бездарные хоть как-то компенсируются другими удачными проектами или как минимум масштабами проката («пипл все схавает»). Фильм про Александра Невского может быть насквозь высосанным из пальца (вспомним, что эту самую «Невскую битву» уже начали выбрасывать из российских учебников истории) и по сути своей гэбэшно-параноидальным, но его посмотрят миллионы на всем постсоветском пространстве — и поверят в такого дутого «героя», как Александр Невский. Для поддержки патриотического духа в Польше солдат водят смотреть «Катынь» Анджея Вайды, в России — «Адмирал» Алексея Кравчука, а в Украине? На фоне прорвы советских фильмов про гражданскую войну, методично прокручиваемых по разным телеканалам, нет абсолютно ничего про «мазепинцев», «гетманцев», «петлюровцев» и т. д. Как будто их и не было. И кто-то еще удивляется, почему украинские граждане совершенно не способны разобраться со своей историей: просто в украинском информационном пространстве ее почти нет. Отсутствует государственная поддержка научно-популярных изданий на украинскую историческую тематику, — а ведь взрослые люди, интересующиеся историей, не будут читать школьные учебники! Зато все шаблоны советского учебника, по которому они учились, у них в голове крепко-накрепко пропечатаны. На этом фоне может вообще показаться удивительным, почему Украина до сих пор не распалась, поскольку ее гражданам за последние полтора десятка лет не было ничего дадено вместо советских исторических бредней. Держимся, соотечественники, на одном энтузиазме…