Джек Голдстоун - Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 1500-1850

Подобный уровень бедности всегда присутствовал в доиндустриальных обществах, но он был следствием необычайных лишений или стечения крайне неблагоприятных обстоятельств (увечий, ведущих к недееспособности; смерти кормильца; утраты животных, дома или земли), а вовсе не обычным положением вещей. В хорошие времена столь же бедным мог быть каждый десятый, а в по-настоящему плохие — каждый третий. Но ни в одной из крупнейших цивилизаций Африки, Азии, Европы или Америки большинство людей не жило, к тому же веками, на грани смерти.

Мы можем прийти к этому выводу на основании того простого факта, что с начала XVI по середину XVIII в. мировое население существенно выросло, так что вряд ли люди все время голодали в эти столетия — голодающие женщины не могут зачать детей, выкормить и вырастить их. И в Азии, и в Европе за эти два с половиной столетия население практически удвоилось {16} 16 Massimo Livi-Bacci, A Concise History of World Population (Oxford, UK: Blackwell, 1992), 31. .

Подобный рост наблюдался в странах, которые внешне были относительно богаче или беднее: с начала XVI по середину XVIII в. население Англии (относительно богатой доиндустриальной страны) возросло примерно с 2–2,5 миллионов до 5,75 миллионов человек. Население России (считавшейся одной из беднейших стран в Европе), тем не менее, в течение этого времени росло так же быстро: его численность увеличилась с 17 до 35 миллионов человек. Население Китая — несомненно, гораздо более крупной и, по общему мнению, еще более бедной страны — все равно росло столь же быстро, со 100 миллионов в 1500 г. до более чем 200 миллионов в 1750 г. {17} 17 Об Англии (включая Уэльс): E.A. Wrigley and Roger Schofield, Population History of England, 1341–1871: A Reconstruction (Cambridge: Cambridge University Press, 1,989), 529. О России: Livi-Bacci, ibid. О Китае: James Lee and Wang Keng, One Quarter of Humanity: Malthusian Mythology and Chinese Realities (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1999), 28. Говоря вкратце, тенденции роста были сходными во многих обществах Евразии.

Однако случалось, что значительное число людей действительно голодало. Примерно два или три раза за столетие череда суровых зим или засушливых лет приводила к неурожаям, и запасы пищи оказывались настолько скудными, что многие не могли произвести или купить достаточно еды для пропитания своих семей. В подобные времена число похорон, фиксируемое в церковных записях, резко возрастает, причем настолько, что за два-три года могло гибнуть до 20% местного населения. Однако подобный скачок смертности не мешал дальнейшему росту населения. Умирали обычно слабейшие, то есть старики, дети или больные — и кто, вероятнее всего, вскоре все равно бы умер. И хотя подобные кризисы затрагивали в основном младенцев, их смерть вскоре восполнялась в результате роста рождаемости в последующие годы. Даже в самые суровые времена здоровые, дееспособные люди обычно не умирали от голода. Подобная судьба постигала лишь самое несчастное меньшинство и лишь в самые худшие периоды, случавшиеся, возможно, один-два раза в поколение.

В действительности, чтобы обнаружить, опережала ли в развитии какая-либо часть доиндустриального мира другую, необходимо изучить несколько типов данных, обратившись к таким вопросам, как здравоохранение и заработки населения, а также производительность рядовых рабочих.

Однако прежде чем обратиться к этим данным, напомним о том, что люди, разумеется, не жили в одиночку. Как и сейчас, люди проводили большую часть жизни в семье, и именно семья была производителем и потребителем. По сути, в доиндустриальных обществах доходы были доходами всей семьи, так что основной заботой людей была защита семейной собственности и семейного уклада. Таким образом, перед рассмотрением различий в доходах обществ, необходимо сказать несколько слов и о различиях между семьями.

В разных странах семейный уклад был разным. Так, в Северной Европе (в Британии, Нидерландах, Северной Франции и Скандинавии) семьи строились вокруг новых домохозяйств. То есть когда пара заключала брак, она начинала свое собственное хозяйство, и обеспечение семьи и дома была основной ответственностью нового главы семейства. Мужчины либо наследовали семейный дом от родителя, который умирал или становился слишком старым для работы, или — если они накопили достаточно денег для покупки или аренды собственной земли и строительства собственного дома — переезжали из родительского дома и обустраивали свое собственное хозяйство. Мужчины затем брали жен в свой новый дом, так что женщина оставляла дом своих родителей, чтобы жить с мужем. Иногда старейший родитель переселялся в новое домохозяйство. При этом чета молодоженов оставалась основанием новой семьи, и они, и их дети сохраняли этот статус до тех пор, пока дети не женились и переезжали, или до тех пор пока они не отходили от дел и не оставляли дом одному из детей.

При подобной системе и мужчины, и женщины обычно работали в течение нескольких лет прежде, чем начинали искать мужа или жену, поскольку должны были обладать достаточными сбережениями для создания собственной семьи. Часто они начинали работать в подростковом возрасте и продолжали работать до начала двадцатилетия. Поэтому обычно не женились, не достигнув 20–25-летнего возраста. Кроме того, многие мужчины и некоторые женщины вообще не вступили в брак, потому что не имели достаточно сбережений для создания нового домохозяйства или потому что не находили партнеров, готовых создать с ними новую семью.

Однако в Восточной и Южной Европе семьи обычно были более многочисленными и отличались более сложной организацией. Молодожены переезжали в тот же дом, где жили и другие родственники и создавали большое, многосемейное хозяйство. По сути, из различных родственных семей, проживающих в разных по размерам домохозяйствах, могли состоять целые деревни. Эта система позволяла людям вступать в брак раньше, поскольку они могли получить некоторую поддержку от своих родственников, живших с ними или поблизости.

В Китае преобладала иная модель. Семьи образовывались вокруг мужа и жены и их старшего сына и его жены. То есть как только старший сын мог жениться, он брал девушку в жены. При этом новая пара не искала собственный дом. Вместо этого сын оставался дома, а новая жена переезжала к нему и его родителям. Поскольку сын и, в еще большей степени, его жена обычно были молодыми и неопытными в хозяйственных делах, новая жена находилась под началом свекрови, следившей за ее работой по саду и дому.

При подобной системе мужчины могли жениться довольно рано, поскольку им не нужно было организовывать новое хозяйство. Девушки выходили замуж еще до того, как могли завести детей, сами будучи, в сущности, детьми (иногда даже в 12 или 13 лет), потому что за ними присматривали родители мужа в новом доме.