Роман Ключник - ТЕРРОР ПОСЛЕ 1917. СУПЕРТЕРРОР. СОПРОТИВЛЕНИЕ. Том 6.

Солженицын, будучи довольным подобными частичными признаниями, решил пойти навстречу и помочь противной стороне, — пишет: «А из еврейских авторов — все единодушно согласны, что это не были евреи по духу. Это были отщепенцы. Согласимся с этим и мы». Гордость современной еврейской идеологии С. Резник, прочитав эти слова Солженицына, с радостью соглашается с Солженицыным. Радость Семёна Резника можно понять — теперь не надо объяснять — могут ли несколько миллионов евреев, активно участвовавших в событиях в России, называться отщепенцами?..

Такая же ошибка на основе мягкости и бережливости национальной гордости у Солженицына и по поводу русских: «О русских отщепенцах мы знаем: их было в большевиках удручающе, непростительно много». И это грубая ошибка: эти миллионы не были отщепенцами, а закономерным итогом необразованности всех слоёв российского общества, таков был российский народ: от царя до матроса Кронштадта и рабочего Путиловского завода, которые осознали Истину только в 1921 г., но было уже поздно.

Спасительная идея Солженицына об еврейских отщепенцах не понравилась современному еврейскому историку Я. Рабиновичу, который в своей книге пишет: «Кто только не попадал в отщепенцы у советской власти! Не самого ли Солженицына клеймили этим клеймом?» А на следующей странице своей книги — на 178-й Я. Рабинович объясняет почему «отщепенцев» миллионы и почему они не отщепенцы:

«Значительная часть народа хотела услышать именно такие лозунги. Способны ли отщепенцы так угадать настроения миллионов. Еврейский народ в эти суровые революционный годы глубоко чувствует это таинственное единство исторической судьбы, и своими деяниями и состоянием предопределяет отношение к ним окружающих. Именно в эти сумбурные критические дни и годы революционных преобразований у большинства евреев прозревает предназначение высшее, чем только своё физическое существование. Не может быть упрёка тем, кто по воле судьбы вершил долю России рядом с Лениным, в надежде на счастливое будущее народов страны. Соратники Ленина, а среди них было достаточное количество евреев, безусловно, это были герои своего времени, а что касается «еврейских отщепенцев», которые «несколько лет прямо вождествовали в большевизме», то они к этому были более подготовлены, чем представители других национальностей.

Об этом открытым текстом боится поведать А. Солженицын своим читателям: но именно поэтому евреи возглавили воюющую Красную Армию (Троцкий), ВЦИК (Свердлов), обе столицы(Зиновьев и Каменев), Коминтерн (Зиновьев), Профинтерн (Дридзо-Лозовский) и Комсомол (Оскар Рывкин), за ним Лазарь Шацкин, он же во главе Коммунистического Интернационала Молодёжи). Но Троцкий прекрасно осознавал свою миссию, и лишь идеологические шоры не позволили Солженицыну объективно подойти к оценке по-своему яркой и многогранной исторической личности».

Однако Рабинович как неглупый аналитик, понимая, что теория-версия «отщепенцев» всё-таки самая удобная, подходящая, и эта подсказка Солженицына весьма кстати, вдоволь поиздевавшись над Солженицыным за его «отщепенцев», — на странице 201-й своего труда Рабинович вдруг парадоксально соглашается с Солженицыным:

«Согласимся с этим утверждением автора книги «Двести лет вместе» и мы. О людях судить по их духу. Да, это были отщепенцы, но особенной революционной закалки, которые шли к этому долгожданному моменту годами. Они с нетерпением ожидали нужного момента».

Как видим Рабинович признаёт и тут же намекает на опровержение «отщепенства» — когда планово, методично, долгими годами люди шли к своей цели. Но на следующей странице своего труда дух Истины не даёт покоя Рабиновичу даже перед удобной для евреев версией, и он срывается на логический вопрос: «Сколько должно набраться случайных отщепенцев, чтобы составить уже не случайное течение? Какая доля своей нации в решении кардинальных вопросов страны?» Конечно, — разве можно несколько миллионов революционэров еврейской национальности считать отщепенцами?..

По поводу одного из этих миллионов — «отщепенца» Лейбы Бронштейна следует отметить, что его очень точно охарактеризовал его собрат по духу и крови, с завистью за ним наблюдавший, «заслуженный» террорист XX века — Гершуни: «Он был Прометеем не потому, что таким уродился, но потому, что он дитя народа-Прометея.» (С).

Запутавшийся С. Булгаков мудрил: «Да, большевизм есть именно еврейский погром, совершенный именно еврейской властью, — ужасная победа Сатаны над еврейством, совершённое через посредство еврейства. Можно сказать, что это есть историческое самоубийство еврейства. Однако этот грех и преступление перед Израилем и перед Россией должны быть осознанны и исповеданы в национальном еврейском покаянии. Большевизм должен быть назван по имени». Это утопия С. Булгакова как христианина, — и по поводу самоубийства, да и — кто-нибудь когда-либо видел покаявшегося еврея за преступления в России в период 1901-1924 годов? Да — один случай недавно произошел.

Только в 21 веке в 2005 году в книге «Великий последний шанс» впервые в истории человечества еврейский писатель Михаил Веллер смело заявил: «Любой честный человек и любой благородный народ начинает выяснение отношений с другим народом с того, что кается в своих винах. Признаёт честно и «Прости!» говорит. И по чести и совести говоря, евреям есть в чём покаяться перед русским народом. Есть, господа, есть. Если уж вы такие страдающие и обижаемые другими — сначала повинитесь в обидах, причиненных вами.

Да, я имею в виду революционеров. Большевичков, и не только. Кто в Одессе и Крыме командовал расстрелами десятков тысяч русских юношей, сдавшихся в белых частях под гарантии сохранения жизни и свободы? Евреи Бела Кун и Розалия Землячка. Листните историю ЧК-ГПУ-НКВД, листните историю ГУЛАГа — сколько там всех этих Берманов и Шварцманов.

Так вот для начала. Если евреи хотят жаловаться на антисемитизм в России, то по чести и совести они должны признать смертные грехи и преступления против России и в первую очередь именно русского народа — преступления многих и многих людей своей крови. Отмежеваться. Покрыть их вечным позором. Снести памятники и плюнуть на могилы палачей.

И вот, очистив собственную совесть признанием, очистив душу покаянием и замолив грехи, хотя не все грехи замолить можно, но было бы хоть понимание и желание, — можно вести разговор дальше».

Но его предложение как одинокая птица грустно улетела за горизонт, и пропала в угрюмом осуждении Веллера еврейским сообществом. Сам Веллер в многочисленных телевизионных программах о своём раскаянии помалкивал и помалкивает, не повторяет, возможно, по совету В. Познера, Н. Сванидзе и В. Соловьёва давно передумал.