Сергей Цветков - Поход Русов на Константинополь в 860 году и начало Руси

Совершенно очевидно, что конструктивные особенности кельтских (венетских) судов: симметричность носа и кормы, изготовленных вместе с килевой частью из одного древесного (дубового) ствола, клинкерная обшивка бортов с использованием железных заклепок, или обшивка в стык, которая, по мнению Лукошкова, была основной как для судов балтийских славян, так и русов, использование четырехугольного паруса со сложной оснасткой, стали основой для развития морского судостроения славян и скандинавов, причем первыми эти достижения были освоены по крайней мере на несколько веков раньше, чем вторыми.

Что касается византийских судов, то в IX в. они располагали флотом из нескольких сот боевых кораблей, в частности в 852/853 г. в поход против египетских арабов было отправлено три флотилии по 100 хеландиев в каждой {189} 189 Кузенков П.В. С. 120. . Каждый такой корабль вмещал от 40 до 100 человек, то есть обладал схожей грузоподъемностью с кораблями русов.

В связи с вышесказанным мы можем сделать следующие выводы:

1. Судостроительные традиции русов и восточных славян своими корнями уходит к традициям балтийских славян, которые, в свою очередь, опирались на кельтское (венетское) кораблестроение.

2. Корабли русов по своим параметрам и грузоподьемности, способности к дальним морским перевозкам мало чем уступали аналогичным судам, как Западной Европы, так и Византии.

3. Учитывая количество занятых в походе 860 г. кораблей (от 200 до 350), флот русов и количественно и качественно мог противостоять византийскому флоту.

Прежде чем обратиться к истории крещения Руси, необходимо сделать небольшой экскурс в историю христианизации других славянских племен, поскольку во многом она связана с просветительской деятельностью кельтской церкви. (В этой части использована глава «Кельтское христианство и крещение славян» из книги: Цветков С.В., Черников И.И. Торговые пути и корабли кельтов и славян. СПб., 2008. С. 27–35).

Влияние кельтской цивилизации на развитие славянских племен в период Латена можно признать бесспорным. Что же происходило с этими двумя близкими по духу народами после принятия христианства и образования новых кельтских и славянских государств. Ведь оба этих процесса развивались по-разному и в разные временные отрезки у кельтов и у славян. Одно можно сказать точно: образование государственности у славян не обошлось без сильного кельтского влияния и как одни, так и другие племена даже с принятием христианства не утратили своих культурных и духовных связей и традиций. Особенно это касается Северной Руси. Более того, проникновение и становление христианства в кельтском мире могло вызвать миграцию части кельтского населения, приверженного старым языческим традициям. И здесь традиционным местом этой миграции мог быть духовно близкий кельтскому славянский языческий мир, сложившийся, как уже говорилось, во многом под воздействием кельтов. В науке нет точных сведений о дате обращения Британии или о достоверном знании, откуда христианство пришло на остров; но очевидно: оно уже было достаточно распространено в ранний период римского владычества, а судя по присутствию трех британских епископов на Арльском соборе в 314 г. и на Соборе в Римини в 359 г., можно сделать вывод, что Британия уже имела церковную организацию. Очевидно, в IV в. она находилась в мире и согласии с галльской церковью, так как св. Афанасий говорит, что британская церковь приняла определения, утвержденные Никейским собором в 325 г., а Иларий Пуатьесский, как и Афанасий, упоминает британских епископов, как и епископов Галлии, в числе своих последователей. В циркуляре Константина, обращенном ко всем провинциям империи и имевшем своей целью введение единого образца празднования Пасхи, в перечень стран, к которым было отослано это письмо, включена Британия. {190} 190 Диллон М., Чедвик Н. К. Кельтские королевства. СПб., 2002. С. 204 — 205.

Необходимо отметить, что император Константин, известный своей приверженностью к христианству, довольно долго прожил в Британии и, вполне возможно, именно там познакомился и проникся этой религией.

Кельтское христианство было необыкновенно странным с точки зрения современного католицизма, да и не только современного, несмотря на то, а может быть благодаря тому, что ирландцы были одни из первых в Европе, кто воспринял христианство (V век все-таки!). Вместе с тем официальный Рим очень косо смотрел на ирландских святых, первый из которых, святой Патрик, был крестителем Ирландии. Например: «св. Иероним называет ирландцев раскольниками, папы часто буллами увещевали английских королей истребить “этих нечестивых”, и епископы их не получали из Рима инвеституры до времен вторжения англичан» {191} 191 Мур Т. История Ирландии / Библиотека для чтения. СПб., 1832. T.10. С. 34. . Подобное изолированное от римской церкви развитие христианства на Британских островах во многом помогло сохранению его изначальных традиций в сочетании с традициями островных кельтов. «У нас нет никаких аутентичных сведений о непосредственных преемниках Патрика, а крупные епархии, которые, согласно традиции, возникли по всей Ирландии в этот период, никогда не считались установленными ни им, ни Палладием, ни кем-либо из его учеников. Эта ирландская церковь в VI веке предстает перед нами организованной и управляемой по монашескому образцу. Как бы то ни было, не существовало центральной организации, располагавшей властью над всеми монастырями. Каждый большой монастырь был независим и управлялся аббатом, обладающим полными правами и обязанностями по отношению к его землям и финансам, хотя часто и находившимся в более или менее тесном родстве с крупными светскими владельцами, от покровительства которых, по- видимому, в определенной степени зависело само возникновение и благосостояние монастырей» {192} 192 Диллон М., Чедвик Н.К. С. 212-213. .

Точно не установлено, как или когда в Ирландии появилась монастырская система. Она сопоставима в чем-то с системой, введенной св. Мартином в Галлии, и она стремительно распространилась по всему острову, а с ней пришли новый дух мистицизма, новый и более строгий образ жизни, большая религиозная ревность и аскетическая дисциплина. Предполагается, что это движение происходит от аскетов восточных пустынь, Египта, Сирии и Месопотамии. В своем бегстве от суетного мира эти отшельники доходили до крайнего аскетизма, отвергали мирскую жизнь и отказывались от родственников и даже собственных имен. Евгиппий в своем «Житии св. Северина», апостола дунайских племен в Норике (современная Австрия), сообщает, что до конца своих дней святой ни разу не раскрыл своего имени» {193} 193 Там же. С. 213-214 .