Коллектив авторов - Александр II. Трагедия реформатора: люди в судьбах реформ, реформы в судьбах людей: сборник статей

Казалось бы, влияние Константина Николаевича на судьбу сына прекратилось. Но это не так. Через 13 лет Россия переживала первую революцию. Все возраставший хаос и отчетливо звучавшие требования конституции и ограничения монархии ставили под вопрос положение правящей династии. Желая положить конец смуте, 17 октября 1905 г. Николай II обнародовал Манифест об усовершенствовании государственного порядка. Отныне ни один закон не мог быть принят без одобрения Государственной думы. Большинство членов императорской фамилии восприняли это как прямую угрозу династии.

Августейшее семейство, не зная, как реагировать на события революции, ждало указаний со стороны главы семьи, императора Николая П. Однако он молчал, не желая делиться с родственниками своими мыслями о сложившемся положении. На эту особенность в поведении императора обращали внимание многие великие князья и княгини. Константин Константинович писал о том времени: «Власть пошатнулась, и в безволии государя вся наша беда. Нет ничего определенного… Смута растет, и чувствуется впереди что-то неведомое, но неминуемое и грозное» {232} 232 Там же. Д. 54. Л. 122 об. .

Великие князья ясно видели, что Николай II по каким-то причинам не желает обратиться к ним за поддержкой. Следовало ожидать, что кто-нибудь из них сам проявит себя, как это было в Царствование Александра II. Тогда, после поражения в Крымской войне, страна переживала кризис, когда от императора и его помощников требовались твердые и решительные действия. Именно в это время на политическую сцену выдвинулся великий князь Константин Николаевич. В конце же правления Александра II, когда участились покушения на его жизнь, Константин Николаевич снова проявил себя как преданный слуга и активно участвовал в разработке «конституционных» преобразований. Но могли кто-нибудь из великих князей, которые начали свою государственную деятельность при Александре III, проявить инициативу и стать опорой государю?

Из дневников Константина Константиновича следует, что существовало как минимум два проекта объединения великих князей, которые, однако, были не проявлением воли членов императорской фамилии, а предложениями придворных лиц. И именно к сыну Константина Николаевича они были обращены. Первое предложение поступило в июне 1904 г. от некоего Белова. Его Константин Константинович характеризовал как «73-летнего старичка, хорошего бескорыстного русского человека, нигде не состоящего на службе» {233} 233 ГАРФ. Ф. 660. Оп. 1. Д. 53. Л. 99. . Он предупреждал великого князя, что министры «окружили царя непроницаемой стеной» и забрали власть в свои руки, используя ее в личных интересах. По его мнению, только великие князья, как наиболее заинтересованные в сохранении своего положения и ближайшие к императору люди, могли спасти Николая II и его родственников от грозящей династии опасности. При этом Белов напомнил Константину Константиновичу о той роли, которую сыграл его отец во время осуществления Великих реформ: «Белов указывает на царствование Александра II, когда важнейшее из его деяний — освобождение крестьян — было возложено на облеченного неограниченным его доверием моего отца, действовавшем помимо каких-либо министров» {234} 234 Там же. Л. 99 об.-100. .

Соглашаясь с доводами «73-летнего старичка», Константин Константинович не посчитал нужным последовать примеру отца-реформатора. Во-первых, он не хотел вступать в союз с предложенной Беловым кандидатурой — великим князем Александром Михайловичем, так как не доверял ему и упрекал его в склонности к личной выгоде. Во-вторых (и это представляется более важным для понимания того, как великий князь представлял свою роль в политике), Константина Константиновича смущала моральная сторона поступка — «втираться в доверие государя, насильственно добиваться влияния над ним, хотя бы и во имя высших целей — благородно, достойно ли? Цель оправдывает ли средство?» {235} 235 Там же. Второй проект был представлен великому князю в середине 1906 г. князем Михаилом Михайловичем Андрониковым, который был убежден, что если не остановить революцию, то династии придет конец. Константин Константинович не изменил себе и на этот раз, теперь уже не веря, что члены императорской фамилии могут на что-то повлиять: «Настаивает, что кому-нибудь из нас надо известить царя о грозящей опасности. Но разве это поможет?» {236} 236 Там же. Д. 57. Л. 44 об.

Константин Константинович, не желая оказывать влияния на императора, все же оставался верным и преданным престолу. Накануне обнародования Высочайшего манифеста 17 октября великий князь записал в дневнике о разговоре между его женой, великой княгиней Елизаветой Маврикиевной, и великим князем Николаем Михайловичем, который «напугал жену, говоря, что всех нас — императорскую фамилию — скоро погонят прочь и что надо торопиться спасать детей и движимое имущество». Константин Константинович был возмущен этим предложением и считал такой поступок «ниже своего достоинства» {237} 237 Там же. Д. 55. Л. 31 об.-32. .

Константин Константинович не увидел конца империи — революций 1917 г. и кровавой расправы с членами императорской фамилии. Он умер в 1915 г., не пережив гибели любимого сына Олега, также писавшего стихи, в сражении на фронте Первой мировой войны. В ночь на 18 июля 1918 г. трое сыновей К.Р. — Иоанн, Константин и Игорь — вместе с великой княгиней Елизаветой Федоровной, великим князем Сергеем Михайловичем, князем Владимиром Палеем были расстреляны и сброшены в шахту под Алапаевском. 8 июня 2009 г. они были реабилитированы Генеральной прокуратурой РФ. В настоящее время великие князья причислены к лику святых. Елизавета Маврикиевна и четверо детей — Татьяна, Вера, Гавриил, Георгий — эмигрировали.

Таким образом, отношения великого князя Константина Николаевича и великого князя Константина Константиновича к своей роли в жизни империи резко различались. Во многом причиной тому было время, на которое пришлась государственная деятельность двух великих князей. «Оттепель» 50–60-х гг., доверительные отношения между Константином Николаевичем и его венценосным братом, императором Александром II, побуждали великого князя к участию в преобразованиях и давали возможность воплотить в жизнь многие его проекты. Новый император ограничил доступ членов императорской фамилии к высоким государственным должностям, не желая видеть родственников в политике. Поэтому Константин Константинович мог позволить себе искренне считать своим главным делом поэзию.

Смена царствований, переход от эпохи Великих реформ к «контрреформам», стала своего рода разделительной чертой и для династии. Часть членов правящего дома, пока еще немногочисленная, активно порицала действия монарха и его политику. При Николае II возникла еще одна группа родственников, которая пыталась влиять на решения императора, преследуя свои интересы. Большинство же заняли позицию, при которой политика играла второстепенную роль. Это пошатнуло фундамент, на котором должен был строиться правящий дом, что отчетливо проявилось во время Первой русской революции 1905–1907 гг. Тогда обнаружилось, как далеко зашел процесс отхода членов императорской фамилии от тех основополагающих принципов функционирования династии как института, которые были заложены Николаем I.