Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

В этой стране благодаря более раннему, чем у соседей, появлению государственности издревле сложилось представление о том, что китайские порядки единственно правильные, а китайский император — это Сын Неба, персона, волею божеств призванная повелевать всеми, кто населяет земную твердь. На деле же покорность китайскому владыке зачастую выражалась не в прямой зависимости (хотя случалось и такое), а в соблюдении необходимых ритуалов, среди которых главное место отводилось регулярному посещению китайского двора дипломатическими миссиями. Сам факт прибытия посольства считался проявлением смирения пославшего его монарха, а доставленные подарки — обычной данью. Подобная модель отношений с иноземцами отвечала и внутренним интересам, ибо служила всемерному возвышению китайского монарха у себя в стране. Поощрение притока зарубежных посланников силовыми, дипломатическими и меркантильными методами практиковалось в Китае задолго до династии Мин. Прибегнул к этому и сын ее основателя.

Чжу Ди действительно остро нуждался в упрочении своего положения, ибо пришел к власти незаконным путем, свергнув своего племянника — сына умершего наследника престола. Но сводить все только к внутриполитическим побуждениям тоже было бы неверно. Как сказано в уже упомянутой «Истории династии Мин», новый император, замышляя экспедиции, «стремился показать иноземным странам силу своих войск, богатство и мощь Китая». Подобное намерение объясняется во многом тем, что именно к 1405 году крайне обостряются противоречия между Поднебесной и державой Тимура, даже выступившего в поход на Китай. Поэтому некоторые ученые высказывали мнение, что Чжэн Хэ должен был найти за морем союзников для совместной борьбы против Тимура. Отсутствие документальных свидетельств не позволяет ни подтвердить, ни опровергнуть это предположение. Но совпадение упомянутых событий во времени весьма показательно, и потому вполне возможно, что дальнее плавание наряду с другими целями должно было и прояснить обстановку в Южной Азии.

В той же «Истории династии Мин» сказано еще об одной, несколько экстравагантной причине экспедиций: якобы Чжу Ди не был уверен в смерти низложенного им племянника, подозревая, что тот бежал за море, и намеревался его отыскать.

Наконец, надо учитывать и то, что вольно или невольно морское путешествие Чжэн Хэ должно было способствовать укреплению, развитию и расширению торговых связей Китая.

Как видим, в перечисленных, подлинных и возможных, причинах и целях морских экспедиций нет ничего особенного — они вполне отвечали традициям китайской внешней политики и вписывались в контекст отношений с заморскими странами, заметно оживившихся с первых лет воцарения Чжу Ди: только в 1403 году им было направлено четыре посольства в Сиам (Таиланд), три — на Яву, два — в государство Тямпу (южный сосед Дайвьета — Вьетнама). Скорее, необычен масштаб этих походов и то обстоятельство, что ни раньше, ни долгие годы спустя китайское правительство не предпринимало столь активных действий на море. Его интересы никогда не простирались столь далеко — до тех пределов, которых достигли корабли ЧжэнХэ. Все это делает китайские морские экспедиции начала XV века уникальным явлением. Почему выбор их руководителя пал именно на Чжэн Хэ? Это, конечно, не случайность. Дело в том, что в 1404 году он уже получил предписание возглавить посольство в Японию. Очевидно, Чжэн Хэ хорошо справился с заданием и приобрел необходимый опыт флотоводца. Кроме того, он был мусульманином и почитателем буддизма — имел даже буддийское прозвище Три Драгоценности (Саньбао), что, как справедливо полагали власти, помогло бы ему в установлении более тесных контактов с правителями и населением стран, где исповедовались названные религии. Надо также учитывать, что командовал кораблями не один ЧжэнХэ. Среди командиров называют также Ван Цзинхуна, Ли Сина, Чжу Ляна, Чжоу Маня и др.

После соответствующего указа в апреле 1405 года началась подготовка к экспедициям: формирование флота, комплектование команд и т.д. Суда «посольского типа» создавались во множестве заранее, еще с 1403 года. Но сооружались и новые — на Лунцзянской верфи под Нанкином. Китайское кораблестроение достигло тогда достаточно высокого уровня. Еще в XII–XIII веках здесь умели строить большие трехмачтовые суда с многопалубной кормой, водонепроницаемыми внутренними переборками и с пропитанным особой предохранительной смазкой корпусом. А еще — широкие грузовые корабли с мелкой осадкой, малые джонки, суда самых различных типов и назначения. Они ходили под парусами, а при безветрии — на веслах. Ориентировались при помощи лоций и «югоуказующей иглы» — компаса, ночью — по звездам. Учитывалось и направление муссонов.

Флот Чжэн Хэ, формировавшийся в нижнем течении Янцзы, составляли 62 больших, длиной до 40–50 метров, корабля, число остальных в летописях не указывается. Под началом Чжэн Хэ и других «главных послов» и их «помощников» находилось около 27 800 человек: чиновники и офицеры (более 570), переводчики, писцы, счетоводы, врачи, лоцманы, купцы, солдаты и матросы, грузчики и т.д. Суда, снабженные всем необходимым за счет казны, везли много ценностей (золота, серебра, денег) и различных товаров.

Приказ о выходе в море был дан 11 июля 1405 года, после чего эскадра прошла к устью реки Минь в провинции Фуцзянь и остановилась в бухте Тайпин, заканчивая подготовку к экспедиции и дожидаясь зимних северо-восточных муссонов. Отплытие в дальние края сопровождалось пышными ритуалами. Из Фуцзяни флот направился к берегам Тямпы, далее — к Восточной Яве, а оттуда — к Северо-Западной Суматре, через Малаккский пролив на Цейлон и затем, обогнув южную оконечность Индостана, к торговым городам Малабарского побережья Индии, до самого крупного из них — Каликута (Кожикоде).

Возвратились в Китай осенью 1407 года и почти сразу же были посланы в новый поход (1407–1409), а затем — в следующий (1409–1411). Маршруты их приблизительно совпадали с направлением первой экспедиции. Позже эскадра добралась до города Ормуз в Персидском заливе (1413–1415), а в 1417–1419 годах — даже до берегов Красного моря и Северо-Восточной Африки. Спускаясь вдоль нее на юг, корабли Чжэн Хэ достигли острова Килва несколько южнее Занзибара. Шестая экспедиция (1421–1422) вновь посетила Африку, а седьмая (1431–1433) — Ормуз, отдельные же суда побывали в Джидде, что рядом с Меккой.

Участники походов Ма Хуань, Фэй Синь и Гун Чжэнь оставили описания заморских государств (всего упомянуто 56 стран) и городов, сложившихся там политических порядков, климата, местных обычаев, легенд, всяких удивительных вещей, а также товаров, которые здесь имелись. Вот как, например, рассказано о Могадишо (в современном Сомали): «К горам прилегают обширные земли, каменистые и желтого цвета. Не растет там ни травы, ни деревьев. Земля бесплодная, и урожаи скудные. Дождей не бывает по нескольку лет. Выдалбливают колодцы… воду хранят в мешках из бараньих шкур… Мужчины и женщины стягивают волосы в пучок, вокруг талии носят небольшие повязки из ткани. Женщины… мажут голову желтым лаком. В ушах у них висят по нескольку серег. Ноги обувают в кожаные ботинки. Жители упражняются во владении оружием и стрельбе из лука. Богачи отправляются на кораблях торговать в далекие страны. Бедный люд ловит в море рыбу сетями».