Алексей Бокщанин - Лики Срединного царства. Занимательные и познавательные сюжеты средневековой истории Китая

Статья «Об уходе за границу частным образом и запрете выходить в море» появилась и в заново отредактированном в 90-х годах XIV века общеимперском своде законов. Она гласила: «Всякий, кто, взяв лошадей, волов, изделия из железа, пригодные для военных целей, медные деньги, отрезы атласа, шелка, тонкого шелка, шелковую нить и хлопок, частным образом вывезет эти товары за границу для продажи или же выйдет с ними в море, получит сто ударов палками, а те, кто станет переносить эти товары с собой или грузить их на своих лошадей, будут понижены в должности на один ранг. Товары эти вместе с кораблями и повозками подлежат конфискации в казну, три десятых от общего количества конфискованного будет выплачиваться в качестве награды тому, кто донесет об этом». Эта статья помимо прочего интересна тем, что дает представление о товарах, которыми торговали частные китайские купцы.

Впоследствии запретительные меры разного — более строгого или мягкого характера подтверждались указами 1394, 1397, 1401, 1404, 1407, 1409, 1430, 1433, 1449 и 1452 годов. Сам факт периодического повторения подобных указов говорит о том, что они по-прежнему не срабатывали. Однако они оставались сильной помехой для нормального развития морской китайской торговли и способствовали процветанию пиратства.

Среди пиратов, как отмечают японские исторические сочинения, действительно были японцы. Например, есть свидетельства начала XVI века, что «некоторые воины с островов и побережья префектуры Ийо собираются в банды, пересекают океан, достигая иноземных берегов, и пиратствуют там, становясь богатыми. Их предводителем был избран Мураками Дзусо — господин [усадьбы] Носима… Пираты действуют вдоль берегов Китая, на юго-восточных островах, а также на Филиппинах, Борнео и Бали. Они продолжают свои набеги несколько лет… Иногда ронины (независимые от господ самураи. — Авт.), рыбаки, негодяи и прочие с островов Кюсю и Сикоку собирались в пиратские банды, и постепенно их численность вырастала до 800–900 и иногда более чем тысячи человек. Вследствие этого все острова в юго-восточных морях тревожились пиратами».

Но еще больше сведений (уже в китайских исторических источниках) о том, что местные власти и население прибрежных районов Китая сами «привлекают» пиратов и, более того, под руководством местных богатых и знатных домов китайцы сами действуют как «японские» пираты, а некоторые становятся главарями японских пиратских группировок. В официальной истории династии Мин по этому поводу записано: «Известные предатели, такие, как Ван Чжи, Сюй Хай, Чэнь Дун и Ma E, подолгу живут среди них (пиратов. — Авт.). Поскольку они оказались неспособны удовлетворить свои амбиции у себя на родине, они бежали на острова и стали предводителями общин японских пиратов. Последние подчиняются их руководству, а те направляют их в рейды. С этих пор известные пираты в открытом море перенимают снаряжение и знак отличия японских пиратов и разрозненными группами совершают свои налеты на материк. Нет ни одного из них, кто бы ни срывал огромную прибыль, и поэтому беды от японских пиратов усугубляются день ото дня».

Участие китайцев в пиратстве у собственных берегов подтверждается и законодательными актами. Например, одно из дополнений к цитированной выше статье из общеимперского свода законов, относящееся к концу XV века, гласит: «Каждый, кто покинет прибрежные места и выйдет на кораблях в море, не имея пронумерованного талона или приказания свыше, разрешающего выходить в море, и если он сделает это по уговору с влиятельными и сильными лукавцами, а также… тайно войдет в связь с пиратами и заодно с ними задумает набрать шайку, станет их пособником и будет грабить мирный люд, считается изменником и будет приговорен к обезглавливанию».

В середине XVI века у морского побережья Китая действовали 14 крупных пиратских формирований, возглавляемых китайцами. Центральное правительство в меру своих возможностей и необходимости боролось с пиратством, а заодно и с контрабандной, с его точки зрения, частной морской торговлей. Именно это затрудняло борьбу, делало ее непопулярной среди связанной с торговлей местной элиты и в конце концов определяло ее бесперспективность. Однако правительству удавалось добиться временных успехов. Вдоль берегов ставились гарнизоны, совершались патрульные морские рейды, а в случае надобности вводились в бой целые флоты. В частности, одно из значительных столкновений правительственных войск и пиратов произошло в 1419 году. Последние понесли поражение у берегов Ляодунского полуострова, потеряв 742 человека убитыми и 857 захваченными в плен.

Однако снижение накала противостояния у морских берегов достигалось скорее не оружием, а ослаблением политики «морского запрета». Так было в начале XVI века, когда китайское правительство смотрело сквозь пальцы на ее нарушение, передав контроль над заморской торговлей провинциальным властям, которые, как отмечалось, были весьма заинтересованы в ее развитии. Но терпимости центральной власти хватило ненадолго. Этому способствовали следующие обстоятельства.

Во-первых, к началу 20-х годов XVI века у берегов Китая появились первые португальские купцы и конкистадоры, пытавшиеся установить здесь свои правила игры. Во-вторых, произошел скандальный инцидент с японскими послами. В 1523 году в китайский порт Нинбо, куда обычно прибывали посольские миссии из Японии, приплыли сразу два представителя от двух различных японских магнатов — домов Хосокава и Оути. Каждый претендовал на собственное право представлять Японию. Посланник Оути — Судзэцу Гендо появился в Нинбо раньше. Но пришедший позже представитель Хосокавы Со Сокио, подкупив евнуха, занимавшего руководящий пост в Управлении торговых кораблей в Нинбо, получил дипломатическое признание и связанные с этим торговые преимущества. Тогда разгневанный Судзэцу со своими людьми напал на корабли соперника, сжег их и перебил команду и сопровождающих. Со бежал в город Шаосин. Преследовавший его отряд Судзэцу, будучи не в состоянии штурмовать стены Шаосина, отошел обратно в Нинбо, где стал жечь дома и грабить население. Японцы пленили одного из местных китайских военных чинов и ушли в море на захваченных китайских кораблях.

Произошедший инцидент вызвал возмущение в Китае. На имя императора посыпались доклады с предложениями вновь вернуться к политике «морского запрета», что и было сделано. Это вызвало новую активизацию пиратов у китайских берегов. Правительство отвечало контрмерами. Но, как отмечали современники тех событий, «частный выход в море и частноторговые связи невозможно прекратить, ибо там, где дело касается крупных прибылей, людей не остановить даже угрозой смерти».