Гельмут Гюнтер - Горячие моторы. Воспоминания ефрейтора-мотоциклиста. 1940–1941

– Не трудитесь, – успокоил его Хильгер.

Подойдя к унтерштурмфюреру, он попытался разбудить его. Офицер, неловко повернувшись, грохнулся на пол.

– Ну, и что мы здесь пьем? – полюбопытствовал Хильгер.

В ходе разговора выяснилось, что Хильгер и унтерштурмфюрер знакомы еще по военному училищу. Тут же на столе появился солдатский котелок со шнапсом, и мы расселись у стола кто на чем. Двое унтерштурмфюреров, унтершарфюрер и штурманн (я) подняли кружки. Старшие по званию ударились в воспоминания о веселых денечках в Брауншвейге, позабыв даже о шнапсе. Мы с унтершарфюрером, в отличие от них, о шнапсе не забывали. Как ни странно, никто и словом не обмолвился об авианалете наших пикирующих бомбардировщиков.

10 сентября боевые подразделения батальона проследовали в южном направлении через исправный мост в Макошино. Мне было приказано явиться на командный пункт пехотного полка СС «Дойчланд», а потом вернуться в батальон. По пути назад мне представилась возможность взглянуть на бронепоезд, вернее, на то, что от него осталось. Вскарабкавшись по покрытым вмятинами бронированным стенам, я перескочил через орудийную башню. Непросто было уложить на обе лопатки такую махину. Настоящая крепость на колесах. Сколько же людей погибло в ходе ее штурма: русских и немцев! Обычных, простых солдат.

Я выехал в полдень. Маневрируя между воронками, я подъехал к мосту. Пока что не успели засыпать промежутки между шпалами, и мотоцикл трясся, словно на огромной стиральной доске. В конце концов, эта тряска меня доконала так, что меня едва не стошнило. Этого только не хватало! Остановив машину, я осторожно перебрался вместе с ней ближе к перилам, где было ровнее, и продолжил путь до самого съезда с моста, рассчитывая ехать дальше просто по полям и лугам.

Не надо было мне избирать такой маршрут следования. Несколько сот метров все было в порядке, но потом снова начались заболоченные топкие заливные луга. Оставалось вернуться к железнодорожной линии и ехать вдоль нее по насыпи – иного выхода просто не было! Снова машина плясала на шпалах, бывали моменты, когда я просто не мог удержать равновесие и падал. Были участки, где щебенка лежала вровень со шпалами, – там еще можно было с грехом пополам передвигаться, но таких мест было мало, и особой протяженностью они не отличались. После двух часов мук вдали показалось небольшое здание железнодорожной станции. Других строений поблизости не было. И здесь я натолкнулся на еще один разбитый бронепоезд. Видимо, постарались бойцы пехотного полка СС «Дойчланд». Тела погибших до сих пор никто не убрал, а день выдался довольно жаркий. Зрелище было далеко не из приятных. Оглядевшись, я понял, что придется немало ломать голову над тем, каким образом добраться до батальона. Указатели? Ни одного вокруг я не заметил. Вообще-то знаки и указатели – святая обязанность Бахмайера. Видимо, не нашлось у него времени на подобные пустяки. Слева стоял домик путевого обходчика, а чуть дальше железнодорожная линия пересекалась с дорогой. Остановившись, я обдумал положение. Здание станции было пустым. Так как грузовики курсировали в обоих направлениях, если судить по оставленным ими следам, мне предстояло решить, куда ехать – направо или налево. Я решил ехать налево, наслаждаясь уже тем, что на этой дороге, пусть и мерзкой, хотя бы не было тряски.

Как же вокруг тихо. Ни единой души. Интересно, верное ли направление я избрал? Вдали виднелся купол церквушки, крыши домов. Постепенно я добрался до деревни. Следов наших машин не было, хотя, вполне возможно, их просто сдуло ветром – дорога-то была песчаной. Внезапно раздался сухой щелчок, и у моего уха отвратительно и страшно просвистела пуля. О-го-го! Куда же я заехал? К русским? Ну да – вон они уже бегут ко мне в своих бурых шинельках. Резко развернув мотоцикл, я бросился наутек туда, откуда приехал. Прибавив газу, я ехал на предельно возможной на песчаной дороге скорости. Не подведи меня, мой старый добрый BMW! Только не подведи! Облако пыли, поднятое мотоциклом, не позволяло русским вести прицельный огонь, и я отрывался от них все дальше и дальше. Бог ты мой, думал я, это могло очень плохо кончиться для меня!

У поворота я наткнулся на грузовик. Он пылал как свечка. Когда я ехал сюда, его еще не было – что же здесь такое творится? Я успел разглядеть тактический знак: пехотный полк СС «Дойчланд». Вокруг никого – ни живых, ни мертвых! Вскоре я уже миновал переезд. Роттенфюрер и штурманн сидели на корточках у двери домика путевого обходчика с винтовками наготове.

– Эй, ребята! Играете в ковбоев и индейцев?

Оказалось, это водитель грузовика и старший машины. Того самого сгоревшего грузовичка. Оказалось, они наехали на мину. Им повезло – успели выскочить и добежать сюда. А теперь сидели, дожидаясь грузовика из своего полка. Я в двух словах изложил им о приключившемся со мной в деревне, и это явно не улучшило их настроения. Да и я почувствовал себя не в своей тарелке – шутка сказать, наехали на мину! А что мне мешало на нее наехать? Может, я проехал в каком-нибудь сантиметре от взрывателя. Нет, здесь никому и ничему доверять нельзя! Даже если вокруг нет ни души, тебя все равно на каждом шагу подкарауливает опасность. Ни один, ни другой солдат с грузовика не видели поблизости мотоциклетных подразделений.

– Будьте осторожнее и не падайте духом! – пожелал я на прощание роттенфюреру и штурманну.

Мне во что бы то ни стало нужно было определить хотя бы направление движения. Ведь наш батальон не сидел на месте. Короче говоря, все вернулось на круги своя – передо мной лежала широкая песчаная дорога. И часы подсказывали мне, что уже совсем скоро стемнеет. Если бы мне выехать из этого Макошино хоть часом раньше! Но – слишком уж понравилась мне свинина у Эвальда, просто объедение!

Зарядил дождь, похолодало. Почва в этих местах местами глинистая, и дождь превращал дороги в жижу. Свернув влево, я поехал медленнее по торфянику. И тут резкий толчок, удар по каске прикладом моей собственной винтовки, и я полетел через руль. Двигатель заглох, я снова угодил в яму, причем в настолько огромную, что не было никакой возможности преодолеть ее. Во всяком случае, мое переднее колесо ее не одолело. Я проклинал себя – сначала эта тряска по шпалам, потом инцидент в деревне. И все в один день?! Хватит с меня!

Стемнело, я ничего не мог разобрать, вокруг ни звука. Только монотонный перестук дождевых капель по каске. Вопреки моим опасениям, машина не пострадала. Живучая как кошка – я общался с этим чудом германской техники, как с живым существом. Мой мотоцикл, видимо, думал, что я сошел с ума. Мол, еще совсем недавно был счастлив, что сумел уйти от русских, а теперь проклинал себя за то, что полусонным въехал в яму. Ну разве разглядишь все в такой темноте? Все освещение – единственная передняя фара, да и то «прищуренная». Ее можно было вообще выключить.