Рудольф Баландин - Тайны Всемирного потопа и апокалипсиса

Да и так ли уж бесплоден и плох катаклизм? Во второй половине XX века стало известно о невообразимо мощных взрывах звезд л ядер галактик. Разве это не космические катастрофы? Еще какие! А разве не происходят наши земные природные катастрофы? Взрывы вулканов, мощные землетрясения, страшные наводнения…

Правда, подобные явления не сотрясают нашу планету. Но нельзя исключить и возможность глобальных катастроф — хотя бы в принципе. Во всяком случае, существовали в истории Земли эпохи повышенной активности катастрофических процессов, например, когда на континентах возникали покровные ледники, а тем более, когда они сравнительно быстро деградировали, таяли.

Упоминая о катастрофах, мы подразумеваем нечто из ряда вон выходящее. Однако для природы подобные явления нормальны. В них нет ничего сверхъестественного. Они бывали в прошлом, происходят порой в наши дни, вполне ожидаемы в будущем. Наша задача не в том, чтобы умалять или преувеличивать их значение и масштабы, а чтобы понять их причины и периодичность (если она есть).

Что для этого нужно? Прежде всего, необходимо уметь читать каменную летопись нашей планеты: слои горных пород и особенности рельефа, все то, что позволяет наиболее точно и убедительно восстанавливать события прошлого.

«Нас поражает мощь человеческого ума, которым он измерил движение небесных тел, казалось бы, навсегда скрытое природой от нашего взора; гений и наука переступили границы пространства; наблюдения, истолкованные разумом, сняли завесу с механизма мира. Разве не послужило бы также к славе человека, если бы он сумел преодолеть границы времени и раскрыть путем наблюдений историю мира и смену событий, которые предшествовали появлению человеческого рода».

Так писал Жорж Кювье. Он был совершенно прав. Можно только восхищаться успехами исследователей Земли. История былых геологических эпох восстанавливается порой в мельчайших Деталях (хотя многое, конечно, остается неизведанным), с более или менее точной хронологией событий.

Вот почему особенно печально наблюдать, как в наше время всего этого не желают понять и оценить, отдавая предпочтение сомнительным мнениям и домыслам о жизни Земли и человеческого общества. При этом основываются не на установленных фактах и обобщениях, а на произвольном толковании древних текстов, отдельных мифов и ничем не подтвержденных свидетельств. Любителей развлекательных сочинений это вполне устраивает. Они готовы довольствоваться ложью, лишь бы она была легко и занятно поднесена. Их может разочаровать данная книга. Но хочется надеяться, что все-таки возобладает стремление узнать — насколько это возможно — правду о природных явлениях, а также выяснить, каким образом она добывалась и на чем основана.

В 1929 году экспедиция под руководством английского археолога Леонарда Вулли вела раскопки древнейшего вавилонского города Ура. Здесь из года в год скапливались пыль, песок, черепки, зола. И теперь, слой за слоем, углубляясь в землю (в прошлое!), двигались ученые.

Вулли заметил, что в некоторых шурфах слой, включающий хозяйственный мусор, резко сменяется речным илом — без следов деятельности человека.

Однажды, когда араб-землекоп, давно работавший с археологами, достигнув чистого слоя речных отложений, прекратил рытье, Вулли приказал продолжить раскопки.

Метр, второй, еще половина… И вдруг!., вновь показались черепки посуды, зола, кремневые осколки.

Ученый не торопился с выводами. На месте шурфа был вырыт огромный, девятнадцатиметровой глубины, котлован. Несколько шурфов, пройдя слой илистых наносов, тоже врезались в нижележащий хозяйственный мусор. Леонард Вулли перестал сомневаться: найдены следы потопа!

«Илистый пласт, достигающий трех с половиной метров, — писал он, — совершенно чист и однообразен, если не считать едва заметной прослойки более темного цвета. Микроскопический анализ показал, что эта прослойка наносного происхождения образована почвами, принесенными из средней части Евфрата».

Археологи восстановили эпоху «до потопа». Она оказалась очень длительной. В городе Эриду было раскопано четырнадцать храмов — один на развалинах другого, «спрессованных» в слоях земли. В Варке слой «допотопной» культуры достиг двенадцатиметровой мощности! Эпоха «до потопа» была названа культурой Эль-Обейда.

Возможно, создали Эль-Обейдскую культуру шумеры. Достижения этой цивилизации пережили катастрофу. Однако первые слои «после потопа» обнаруживают как будто некоторый упадок культуры, небрежность исполнения утвари.

По мнению Вулли, слой речных наносов свидетельствует о необычайном наводнении, во время которого вода поднялась более чем на семь метров над поверхностью земли. «Зачастую наводнения местного характера, — писал ученый, — возникали в результате дождей. Однако мы ни разу не встретили даже отдаленно похожего на те, что обнаружили на дне нашего большого котлована. Здесь перед нами предстали последствия такого наводнения, какого Месопотамия не знала за всю многовековую историю». Значит, все-таки необычайный потоп был? «Разумеется, это был не Всемирный потоп, — пояснил Л. Вулли, — а всего лишь крупнейшее наводнение в долине Тигра и Евфрата… Но для тех, кто жил здесь, долина была целым ми-Ром. Большинство обитателей ее, вероятно, погибли… И если при этом какому-то семейству удалось на лодке спастись от наводнения, его главу, естественно, начали воспевать как легендарного героя».

При взгляде на карту Двуречья масштабы «местного» потопа покажутся колоссальными. Развалины Ура отстоят почти на двести километров от современного берега Персидского залива.

Однако прежде береговая линия находилась ближе к городу чем сейчас (с тех пор море непрерывно отступало). Тогда Двуречье было плоской, заболоченной на больших площадях равниной. Города и поселки располагались на пологих холмах. При подъеме уровня речных вод на несколько метров затоплялись тысячи квадратных километров территории и почти все поселения.

И все-таки многие археологи не склонны считать слой, обнаруженный Л. Вулли, свидетельством необычайного наводнения и даже оспаривают принадлежность этого слоя к речным осадкам. Вот мнение чешского исследователя И. Клима: «Наводнения, особенно в то время, когда сильные ветры гнали воды Персидского залива на материк и уровень Евфрата и Тигра поднимался, принимали такие размеры, что приводили к крупным катастрофам. Воспоминания об одном особенно сильном наводнении так глубоко врезались в память тех, кто его пережил, что предание о нем переходило из поколения в поколение.