Валерий Шамбаров - Петр и Мазепа. Битва за Украину

Из Риги в ставку Карла приехал генерал Левенгаупт. Король поручил ему формировать подкрепления и готовить огромный обоз. Требовалось завозить из Швеции и собирать по прибалтийским арсеналам порох, свинец, ядра, артиллерию, копить отовсюду продовольствие. Карл выступит в поход с теми запасами, какие удалось добыть в Белоруссии, а где-нибудь на Днепре Левенгаупт соединится с ним, привезет все необходимое для броска в глубь России…

Петр правильно рассчитал, что разливы белорусских рек надолго остановят противника. Он отлучился в Петербург. Увидел, что его мечта о большом городе у Финского залива успешно воплощается в жизнь. Вызвал туда свою родню, московскую знать, богатых купцов. Демонстрировал им рождающееся творение, устраивал прогулки по Неве и морю. Впервые царь заговорил о том, что со временем намерен перенести сюда свою резиденцию. Но до этого времени еще предстояло дожить. Еще предстояло решить спор со шведами. А они напомнили о себе. 7 июня армия Карла XII снялась с места…

Дороги подсохли, полки шагали быстро. Серьезной водной преградой была Березина. Русские готовились оборонять ее рубеж, задержать неприятеля. Но шведы легко перехитрили. Заранее разведали, где их ждут, и с ходу перемахнули Березину в другом месте. Царь снова поспешил к армии. Послал приказ — если будет возможно, не давать без него генерального сражения. Он вообще не хотел рисковать, ставить на карту все.

Действовал прежний план, разработанный на военном совете в Жолкве. От решающей баталии уклоняться, отходить. Но при этом «томить» неприятеля арьергардными боями, налетами. На пути вражеской армии разошлась русская конница для «оголожения» — уничтожали запасы продовольствия и фуража. Хотя шведы этого еще не понимали. Они замечали отряды кавалерии, бросались в атаки, а те исчезали, не принимая боя. К королю стекались доклады о постоянных «победах». О том, что русские в ужасе бегут. Это утверждало уверенность короля: одолеть нашу страну будет совсем не трудно.

А вскоре произошли и серьезное столкновение. Шереметев надумал остановить противника на реке Бабич. Ее берега и дно были очень топкими, и специалисты приходили к выводу, что ее можно преодолеть только на одном участке. Здесь сосредоточили крупные силы и большое количество артиллерии. Но Карл опять переиграл русских. Он показывал, будто намерен прорываться именно там, где его ждут. А сам разведал броды и узнал, что река все-таки проходима.

Левый фланг русских войск возле местечка Головчин прикрывала дивизия Репнина и конница Гольца. От главных сил их отделяли лес и болото. Как потом выяснилось, Репнин допустил ряд вопиющих просчетов. Он наметил для расположения сухой холмик, но при этом дивизия стиснулась на пятачке 700 на 700 сажен! Развернуться было негде. А вот укрепить выбранный лагерь начальник не спешил. Вспомнил об этом далеко не сразу. Солдаты взялись рыть окопы, но успели углубить их только до колена. Репнин запустил и разведку. Чего разведывать, если болото непроходимое? Уж казалось бы, появился перебежчик. Предупредил — атака будет на этом участке. Нет, не придали значения.

А в ночь со 2 на 3 июля шведские полки стали переходить реку по грудь в болотной жиже, держа над головой ружья и порох. По ним ударили из пушек, но Карл наметил брод за пределами досягаемости ядер. Шведы выплеснулись на берег, вклинились между пехотой Репнина и конницей. Дивизия вступила в сражение, но действовала неорганизованно. Батальоны перемешались между собой, некоторые отступали в панике. Их возвращали, кидали в контратаки. Натиск врага все-таки удавалось сдерживать три или четыре часа.

Шереметев получил донесение об атаке. Но шведы специально отвлекали его. Демонстрировали, будто собираются на его участке наводить переправу. А под Головчином переправлялось все больше врагов. Дивизию Репнина сшибли с позиций, она потеряла знамя, 10 пушек. Откатилась в лес, а там совсем развалилась, выбиралась отрядами и группами. Тем временем неприятель навалился на конницу Гольца и тоже отбросил. Обозначился обход основных сил, и Шереметеву пришлось отступить. Он без боя оставил Могилев, город заняли шведы.

Под Головчином наши войска потеряли 675 человек убитыми, столько же раненными и 630 пленными. У Карла погибло 255 солдат и 1219 было ранено. Царю сперва доложили в такой «смягченной» редакции, что он вообще начал поздравлять участников с победой. Писали ему, что несколько раз сбивали неприятеля с поля боя, потом в полном порядке отошли. Но через несколько дней Петр приехал к армии и разобрался — нет, все-таки не победа. Увидел, что армию спасла ошибка Карла: если бы он продолжил преследование, беда могла быть куда серьезнее.

Репнина и генерала Чамберса царь за грубейшие нарушения отдал под суд. Приговор гласил, что командир дивизии «достоин быти лишения жизни», но суд учел прошлые заслуги и то, что ошибки совершены без злого умысла. Репнина разжаловали в рядовые, взыскали стоимость брошенных орудий. Разумеется, для царя было важным не столько наказать одного Репнина, сколько пресечь легкомыслие и разгильдяйство командного состава. Он показывал — время игрушек прошло. Отныне каждый должен мобилизовать себя, и ответственность будет строгой. А уж в стане шведов сражение под Головчином вызвало очередные непомерные фанфары. Масштабы боя и потери русских многократно преувеличивались. По Европе покатилась молва — Петр снова разгромлен! Настолько же круто, как под Нарвой!

Надо сказать, что пушки и ружья загремели не только в Белоруссии. Начиная свое наступление, Карл XII наметил несколько отвлекающих операций — решить те или иные частные задачи, заставить царя озираться на отдаленные тылы. В январе 1708 г. отряд из 300 шведских солдат перешел границу на Кольском полуострове, перебил караулы и погромил Лендерскую четь. Неприятели «многие дворы выжгли, а людей замучили и посекли, а иных в полон с пожитками их поимали».

Летом эскадра из 6 шведских кораблей вошла в Белое море, угрожая Архангельску. У воеводы Голицына солдат было мало, он призвал вооружаться местное население. Поморы собирались кто с чем — с ружьями, рогатинами, топорами. По берегу рассылали караулы, наблюдая за морем. Возле устья Двины выставили батареи, перекрыл реку цепями, подготовили брандеры — поджигать корабли противника. Но шведы после прошлой неудачи не отважились входить в Двину. Зато осенью их солдаты опять появились в Лендерской чети, сожгли Ребальские погосты и пять деревень. Жителей, не сумевших разбежаться, перебили. К осадам готовились Кольский острог, Кемь, однако на большие селения враги не пошли, повернули обратно.

Целью второго вспомогательного удара стал Петербург. Карл рассчитал, что русские войска оттянутся в Белоруссию, выручить новый город на Неве будет некому. Нужно стереть его с лица земли, сжечь судоверфи. Заодно это деморализует царя, у него руки опустятся от гибели любимого детища. В августе из Выборга выступил корпус Либекера, умноженный финским ополчением. А с моря подошел шведский флот, 22 корабля. Но в Петербурге оставался корпус Апраксина, он никуда не ушел. Засел в городе, изготовился к обороне. Шведские корабли не рискнули пробиваться мимо батарей Кроншлота, держались вне досягаемости орудий. А Либекер ткнулся к русским позициям, но после артиллерийской перестрелки понял, что на штурм лезть не стоит.