Валерий Шамбаров - Петр и Мазепа. Битва за Украину

Эскадрон полег полностью, и король уже отбивался саблей от наседавших русских. Его спас другой подоспевший эскадрон, тоже вырубленный почти целиком. На выручку королю подтягивались свежие части. Потери они понесли очень серьезные. Погибли два генерала, Хорд и Розеншерна, около тысячи солдат и офицеров. Через два часа сеча выдохлась. Те и другие были измучены, переводили дыхание по берегам разделявшей их речки. Боур докладывал: «И король стоял по той стороне переправы с полчаса, а я по сей стороне. И строил король своих, а я своих людей. И друг на друга войско смотрело, и стояли столь близко, что можно было друг по друге палить из пистолета. А стрельбы не было…»

Эти схватки изматывали шведов. А положение с продовольствием ничуть не налаживалось, только ухудшалось. Солдаты голодали по-настоящему, болели. Один из купцов стал свидетелем сцены, как рядовые солдаты «подступали» к королю, требовали «промыслить им хлеба». Раньше в шведских войсках подобное было немыслимо! От Левенгаупта по-прежнему не было известий. Но Карл с запозданием понимал, что даже встреча с Левенгауптом не спасет его. Потому что сам план идти на Москву через Смоленск и Можайск — нереальный. Русские будут по-прежнему вывозить и уничтожать запасы. Если он углубится на территорию противника, его армию попросту выморят голодом!

Но ведь существовал другой вариант! Идти на Украину. Там ждал Мазепа, заготовил все необходимое. Там присоединится 40-тысячное казачье войско. Там можно будет перезимовать со всеми удобствами. Туда сможет подойти польская армия. А по весне, опираясь на богатые украинские ресурсы, можно ударить на Москву с юга. Село Стариши стало самым северным пунктом, до которого докатилась вражеская армия. 11–13 сентября здесь состоялись совещания командного состава. Карл указывал: «Неприятель безостановочно убегает и всюду на 7–8 миль все сжигает». Признал, что при дальнейшем движении на Смоленск шведы «должны были бы погибнуть». Но это вовсе не значило отказа от сокрушения России. Король провозгласил: «Мы должны дерзать, пока нам улыбается счастье!» — а планы изменили. 14 сентября армия повернула на юг, на Украину…

17 сентября донесения об этом дошли до царя. К 20 сентября все сомнения рассеялись. Петр послал новую директиву Мазепе. Требовал выслать казачьи полки, которые тот до сих пор придерживал. Нацелить их на «сопровождение» противника, не давать шведам покоя. Кавалерийский корпус Инфланта был выслан обогнать противника. Следовать впереди и вместе с казаками разорять местность. Но к этому времени русские снова обнаружили корпус Левенгаупта. Он приближался. Поэтому главные силы царь разделил. Армию Шереметева повернул за Карлом. А сам сформировал «корволант» — летучий отряд из отборных частей. Численность противника наше командование недооценило. Считало, что у Левенгаупта 8 тыс. штыков и сабель. Петр и Меншиков повели ему навстречу 10 тыс.

Правда, операция чуть не сорвалась. Левенгаупт был матерым воякой, хитрил. Он возле Шклова переправил обоз на левый берег Днепра. Местных жителей задерживали или убивали, чтобы сохранить в тайне свое движение. Зато одному еврею щедро заплатили, заслали к русским с дезинформацией — будто Левенгаупт находится еще на правом берегу и повернул на север, к Орше. Петр со своим корволантом азартно кинулся за Днепр — и разминулся с обозом. Через какое-то время разобрались, что были обмануты. Еврея повесили и повернули в обратную сторону. Теперь шли не навстречу Левенгаупту, а вдогонку.

Но корволант двигался налегке и 26 сентября настиг вражеский обоз. Тут-то и выяснилось, что в численности неприятеля ошиблись вдвое, шведов не 8, а 16 тыс. К Петру должен был подойти еще генерал Боур с 4 тыс. драгун. На военном совете постановили ждать его два дня. Если не успеет, все-таки атаковать «с помощию Божией». Но уже на следующий день возле деревни Долгие Мхи начался бой. Шведы заметили русскую конницу, открыли огонь из пушек. В ответ загремели русские орудия. Первое столкновение было коротким, противник разрушил за собой мосты через речку и под покровом темноты ушел.

Хотя масса телег ползла медленно. Наши войска заново навели мосты, ринулись следом и настигли шведов у деревни Лесной. Левенгаупт остановил обоз и войска на поляне, со всех сторон окруженной лесом. Для русских это оказалось удобным. Под прикрытием зарослей они могли маневрировать, выбирать участки для атак. В полдень загремела битва. Царские полки наседали, шведы стойко оборонялись. Сходились в рукопашных, отбрасывали наших солдат. Был момент, когда обе стороны обессилели так, «что невозможно бится было, и тогда неприятель у своего обоза, а наши на своем боевом месте сели и довольное время отдыхали…» Через два часа схватка закипела снова. В разгар драки подоспели драгуны Боура, под натиском свежих сил шведы покатились прочь, их оборона надломилась.

Наступала темнота, прекратив бой. Но Левенгаупт, оценив состояние своих частей, ужаснулся, он потерял половину корпуса. Решил спасать то, что осталось. Приказал жечь телеги — изобразить, будто лагерь остается на месте, и горят костры. Шведы в это время бежали. Пробовали увезти хотя бы артиллерию и часть обоза — не получилось. На переправе через реку Сож пушки и возы вязли в грязи. Их сталкивали в воду. Потом сожгли и последние грузы.

Утром 29 сентября русские обнаружили, что противника нет. Обоз разгромлен, уничтожен или брошен. На поле боя насчитали 8 тыс. вражеских трупов, переловили тысячу пленных. Победа была полной и впечатляющей. Наши потери составили 1100 убитых и 2800 раненых. Петр отправил в преследование казаков и калмыков, а сам с частями своего корволанта торжественно вступил в Смоленск. Звонили колокола, в храмах славили Господа. В сражении заслужил прощение разжалованный Репнин. За доблесть и умелое командование Петр возвратил ему генеральский чин. О раненых царь позаботился особо. Лично проверял, чтобы героев разместили со всеми удобствами, хорошо кормили, «и давали б им вино и пиво» — заслужили.

Впоследствии битву под Лесной назвали «матерью Полтавской победы», она случилась за 9 месяцев до генеральной баталии. Но пока еще никто не мог этого предвидеть. Пока радовались тому, чего достигли! Бежавшие отряды Левенгаупта выбирались и блуждали по лесным дебрям, сбивались с дорог. Белорусы с ними не церемонились. Если перехватывали небольшие группы, истребляли. 1 октября один солдат добрался до ставки короля. Рассказал о разгроме. Ему не поверили. Корпус-то был сильным, а Левенгаупт — прекрасным военачальником.

Но 12 октября к Карлу явился сам Левенгаупт. Без ожидавшегося обоза, без артиллерии. Привел он не 16 тыс., а 6700 оборванных и ошалелых солдат. Вот тут-то пора было понять — война поворачивается совсем не так, как замышлялось. Нет! Карл находился в плену тех иллюзий, которые сам же создавал! Он по-прежнему был «Александром Македонским»! Значит, «варвары» в принципе не могли одолеть его.