Герд Кёнен - Между страхом и восхищением: «Российский комплекс» в сознании немцев, 1900-1945

Вместе с тем Рицлер предостерегал Берлин от «любых открытых проявлений дружественного взаимопонимания с Россией» {270} 270 Рицлер — Министерству иностранных дел, 8 ноября 1917 г. Цит. по: Ibid. S. 89. . И, будучи умнейшим последователем Макиавелли, как он сам чаще всего аттестовал себя в своих официальных высказываниях (чтобы замаскировать депрессивные и пораженческие нотки, пронизывавшие его дневники), он в докладной записке от 26 ноября не советовал связывать участь германо-российских отношений с сомнительной судьбой новых властителей. Он предполагал, что последние, видимо, в ближайшем будущем будут свергнуты, поскольку их хрупкий режим зависит от быстроты заключения мирного договора, который отвечает и германским интересам. Но дальнейшие отношения лучше выстраивать с новым правительством {271} 271 Рицлер — рейхсканцлеру графу Хертлингу (Гертлингу), 26 ноября 1917 г. См.: Zeman Z. А. В. Germany and the Revolution in Russia, 1915-1918. Documents from the Archives of the German Foreign Ministry. London, 1958. P. 89 ff. (английский перевод). .

Последующие контакты также были отмечены этой двойной игрой. Новая встреча состоялась уже 10 декабря на квартире Паке; третья — 14 декабря, и на ней в основном обсуждалось «место переговоров — Стокгольм или Брест?» {272} 272 Paquet A. Politisches Tagebuch I (запись от 14 ноября [sic! — правильно: декабря] 1917 г.). В действительности правительство рейха уже давно остановилось на прифронтовом городе Брест-Литовске. Петля постепенно затягивалась на шее большевиков, которых немцы считали обычными авантюристами, объектами германской подрывной политики.

Надо сказать, что субсидии большевистской партии в очередной раз резко возросли {273} 273 См.: Scharlau W., Zeman Z. В. Freibeuter der Revolution. Parvus-Helphand — Eine politische Biographic Koln, 1964. S. 282 f. . А предложения по кредитам и помощи, которые германское правительство поручило передать в Петроград через Рицлера, шли еще дальше. Фактически они уже свидетельствовали о далекоидущих планах экономического захвата и эксплуатации, реализация которых должна была начаться после утверждения мирного диктата в Брест-Литовске {274} 274 Ibid. S. 291 (со ссылкой на телеграмму Кюльмана Рицлеру от 22 ноября 1917 г.). См. также донесение Кюльмана представителю Министерства иностранных дел в штаб-квартире от 3 декабря 1917 г.: Zeman Z. А. В. Germany and the Revolution in Russia. P. 94 ff. (английский перевод). .

Эти предложения о помощи, сделанные в ноябре—декабре 1917 г., не в последнюю очередь были обусловлены стремлением подвигнуть петроградское советское правительство на официальные переговоры с правительством рейха и блокировать все прямые контакты между представителями большевиков и немецкими социал-демократами, т. е. большинством рейхстага. Именно Рищтер, уже полный мрачных предчувствий возможного распространения революции на Центральную Европу, энергично саботировал все попытки подобных контактов.

Самая острая угроза в этом направлении исходила как раз от Александра Гельфанда. Во всяком случае он в эти недели пытался на свой страх и риск, выступая в двойной роли влиятельного представителя германской социал-демократии и посредника по связям с российскими революционерами, установить личные контакты между обеими партиями. Так, ему удалось убедить вождей социал-демократического большинства в рейхстаге обменяться официальными телеграммами с выражением солидарности с петроградским советским правительством и в декабре уговорить Филиппа Шейдемана отправиться в Стокгольм для переговоров с представителями большевиков. Главной их целью, вероятно, были новые шаги к созыву социалистической конференции по вопросу о заключении мира.

Парвус в первые недели эйфории от сознания власти всецело предоставил себя в распоряжение большевистского зарубежного представительства в Стокгольме и действовал — наряду с Радеком, Воровским и Ганецким — почти как четвертый член коллегии. Никто не знал, что через Радека, который в конце ноября уехал в Петроград, он направил Ленину личное прошение о возможности своего возвращения в Россию. Однако, когда Паке 15 декабря пришел на завтрак к Рищтеру с Парвусом, Шейдеманом и германо-шведским профсоюзным деятелем Вильгельмом Янсоном (втянутым в сеть секретных контактов), Рицлер уже незаметно перечеркнул завязавшиеся было отношения между большевиками и социал-демократами. Шейдемана нельзя было уговорить ни на поддержку проекта новой социалистической мирной конференции, ни на перенос переговоров из Бреста в Стокгольм.

Широкомасштабные политико-стратегические планы Парвуса-Гельфанда — конечные цели которых, весьма вероятно, ему самому не были ясны — превзошли тем временем все расчеты как большевиков, так и германских социал-демократов или германского правительства. С характерной для него дерзостью он собирался создать собственную наднациональную организацию, которая носила бы как политический, так и публицистический, как разведывательный, так и коммерческий характер. Она должна была служить инструментом германско-русской мировой революции, движимой, как полагал Парвус, закономерностями социально-экономического развития и геополитических условий.

В данном контексте следует рассматривать тот факт, что Парвус во время встречи 15 декабря спросил Паке о его планах на будущее и, когда тот высказал пожелание как можно скорее оказаться в захваченном большевиками Петрограде, тут же задал ему вопрос, не собирается ли Паке написать об этом книгу [57] В поздней редакции романа первое предложение «Кита» (Парвуса) уже сопровождается предложением послать «Йоргума» (Паке) в Петроград, чтобы там «создать новое информационное агентство». Далее говорится: «Йоргум покраснел… Сердце его забилось. Ему показалось, что он проникает в планы, роившиеся в мозгу его собеседника: колоссальные планы, сулившие вырвать ег о из роли молчаливого наблюдателя и ввергнуть в пучину неведомых творческих задач» (Paquet A. Von November bis November: Ms. B 1. 115). . Все знали, что в издательствах Парвуса высокие гонорары. Паке проявил заинтересованность {275} 275 Paquet A. Politisches Tagebuch I (запись от 15 декабря 1917 г.). . На следующей встрече 12 января Парвус в общих чертах раскрыл ему свой план: «основание кр[упного] западно-восточного] телеграфного агентства». Паке предстояло отправиться не в Петроград, а сначала в Киев и Одессу, и оттуда слать свои корреспонденции {276} 276 Paquet A. Politisches Tagebuch II (запись от 12 января 1918 г.). .

В записке Брокдорфа-Ранцау, написанной в конце декабря 1917 г., этот проект Гельфанда назван «информационной организацией с большим размахом», которая должна была работать как внутри России, так и вне ее: «Он [Парвус] задумал создать центр в Берлине для этого “Всеобщего пресс-бюро”, а затем организовать его филиалы в Стокгольме и Копенгагене. Он потребовал для этого четыре миллиона марок, заявив, что за эти деньги он сможет получать со всей России вплоть до Тихого океана надежные сведения, которые он, чтобы противостоять тенденциозным сообщениям Антанты, будет распространять по всему миру» {277} 277 В архиве Брокдорфа. Цит. по: Scharlau W., Zeman Z. В. Freibeuter der Revolution. S. 308. .