Понсон Террайль - Капитан Мак

- А теперь убирайся. Не люблю об этом говорить.

Он запечатлел на портрете почтительный поцелуй и, не раздеваясь, бросился на постель.

А Перинетта тихонько вышла и затворила за собой дверь.

Глава 2. Капитан Мак первый раз обнажает шпагу

Мэтр Сидуан все это время провел на кухне. Перинетта застала его сидящим в глубокой задумчивости; он держал в руках обрывок веревки, которую ему дал капитан; он по-видимому, верил, что это и в самом деле веревка повешенного.

- Как, - смеясь, спросила служанка, - вы в это верите, хозяин?

- Конечно, верю, - ответил бедный трактирщик.

- И вы думаете, к вам придет удача?

- Безусловно придет! Разве у нас теперь не остановился один путешественник?

- Да, но нынче вечером второго, видно, уже не будет. Запирайте дверь, хозяин, и пойдем спать.

- Ба! Кто знает?! - произнес Сидуан, целуя заветную веревку.

- Покойной ночи! - сказала Перинетта. - Вольно вам не спать; разве вы мне не желаете доброй ночи, я сама себе ее пожелаю.

- Доброй ночи, Перинетта.

Служанка уже подошла к лестнице, как вдруг в дверь снова трижды постучали.

Сидуан испустил победный клич.

- Говорил же я тебе! - воскликнул он. - Еще путешественник!

- Шел бы он ко всем чертям! - проворчала Перинетта. - Я смертельно хочу спать.

Но Сидуан уже отпер дверь.

В те времена знатные господа любили ходить в масках. Итак, в гостиницу вошли двое в масках - мужчина и женщина. Мужчина был высок ростом и одет как человек знатный. Что до женщины, то хотя лицо ее было скрыто маской, а стан - широким плащом, все же было видно, что она молода, а гладкий белый лоб, подбородок с ямочкой и большие черные глаза, сверкавшие сквозь прорези бархата, ясно свидетельствовали, что к тому же она хороша собой.

- Это уже веревка повешенного действует, - подумал наивный Сидуан.

И он поклонился до земли.

- Человек, - обратился к нему дворянин высокомерным тоном, - это ведь гостиница "У Единорога"?

- Да, мой принц, - ответил Сидуан, - это она.

- Народ в гостинице есть?

- Но... но... - пробормотал трактирщик, - ваше высочество спрашивает меня об этом с какой-нибудь особой целью?

- Просто мне здесь никто не нужен, - продолжал незнакомец столь же высокомерно.

- У меня никого и нет... совершенно никого, - сказал Сидуан, делая знак Перинетте, с открытым ртом стоявшей на первой ступеньке лестницы.

- Я снимаю твою гостиницу на ночь, - продолжал незнакомец.

И он бросил на стол кошелек, сквозь петли которого просвечивала дюжина золотых.

- Это, может быть, сам король! - подумал честолюбивый трактирщик. Ах, дорогой капитан! Это он для меня все это сделал! Поэтому-то его я и не подумаю беспокоить.

Незнакомец затворил входную дверь и оглядел нижний зал трактира. Он заметил какую-то дверь и отворил ее.

- Что это за комната? - спросил он.

- Моя, мой принц, - ответил Сидуан.

- Уступи мне ее; ты ляжешь в другом месте! Так ты мне отвечаешь, что никого нет?

- Никого нет, клянусь вам, мой принц.

- Прекрасно. Убирайся.

- Ваше высочество не желает отужинать?

- Нет.

- А вина ваше высочество не желает?

- Тоже нет.

- Но, может быть, госпоже герцогине... понадобится помощь моей служанки? - продолжал угодливо Сидуан.

- Нам ничего не нужно! Убирайся!

Перинетта ушла раньше, пожав еще раз плечами, как она делала обычно, когда ей приходилось признаваться себе, что Сидуан - все-таки дурень. Трактирщик же трижды поклонился и уже тоже собирался уйти, как вдруг кавалер в маске остановил его:

- Прошу прощения, приятель, - сказал он, - еще одно слово. Хочу дать тебе совет.

Сидуан снова поклонился.

- Если ты хочешь дожить до старости и разбогатеть, иди ложись, укройся с головой одеялом, и какой бы шум ты не услышал, спи как мертвый.

- Повинуюсь вашему высочеству, - дрожа, ответил Сидуан.

И он вслед за Перинеттой поднялся по лестнице, оставив весь первый этаж гостиницы в распоряжении человека в маске и его спутницы. Тогда кавалер, подвигая незнакомке стул, произнес:

- Садитесь, донья Манча, и давайте побеседуем.

- О, дон Фелипе, я вся дрожу; теперь я горько раскаиваюсь, что согласилась на это свидание...

- Вы с ума сошли! - сухо ответил кавалер.

- Брат мой, у меня очень дурные предчувствия.

- Предчувствия обманчивы, донья Манча.

- Да услышит вас Бог! Но мне страшно...

- Чего вы боитесь? Боитесь увидеть короля Франции у ваших ног... через час? Боитесь стать орудием планов нашего с вами государя, короля Испании?

- Но вы понимаете, - в волнении ответила она, - кем я вынуждена буду стать?

- Вы станете королевой, донья Манча. Король любит вас... Достаточно мне взглянуть на эти баснословно дорогие серьги, которые он вам сегодня подарил, чтобы убедиться в его любви.

- Но эта любовь, взаимная или нет, все равно преступна!

- Политика извиняет все. Вы - испанка, Манча, и, уступая любви короля Франции, вы служите королю Франции, королю Испании и испанской принцессе, которую кардинал Ришелье, наш смертельный враг, низвел до второстепенной роли жены без влияния и власти. Король Людовик XIII обычно пребывает в печали и скуке, и уже давно ни одна страсть не могла вытеснить из его души влияния красного сиятельства. Он увидел вас, оценил вашу красоту, он любит вас, и вы вытеснили из его сердца госпожу де Отфор, единственную его любовницу. Вас представил королю Гастон Орлеанский, его брат, и только от вас зависит, сумеете ли вы стать королевой и послужить великому делу Испании. Ну, будьте же благоразумны, сестра. Скажите себе, что небо судило вам выполнить великую задачу: свергнуть Ришелье и освободить мир от ярма.

- Пусть будет так, - ответила донья Манча, - я повинуюсь. Но до полночи еще далеко...

- И прекрасно, потому что я хочу на это время воспользоваться этим залом.

- Вы хотите сказать, что я должна уйти?

- Да... О, не удивляйтесь, - с улыбкой добавил дон Фелипе, - я прекрасно управлюсь с обеими интригами- и с вашей, и со своей.

- Что вы этим хотите сказать, брат?

- Прошу вас, пройдите в эту комнату и дождитесь там моего отъезда. А если услышите крики, не пугайтесь.

- Какое еще преступление вы задумали? - спросила донья Манча, и в голосе ее прозвучало презрение, смешанное с ужасом.

- Никакое, моя красавица; я тоже попробую заставить себя полюбить.

- Кого заставить?

- Одну девушку, прекрасную как ангел, и богатую как инфанта. Наш герб столь стар, что нужно подновить его позолоту, а меня неравный брак никогда не страшил.

- Я вас совсем перестаю понимать, дон Фелипе.

- Ну что же, послушайте дальше: вы видели ювелира, который только что приехал в Блуа и привез серьги, подаренные вам королем?

- Да, это ювелир Лоредан.

- У него есть дочь... И я ее люблю.

- Она должна сюда приехать?

- Да, благодаря одной хитрости, которую я придумал. Она едет в Блуа, чтобы встретиться там с отцом. Я подкупил погонщиков мулов, везущих ее носилки, и они остановятся здесь под каким-нибудь предлогом. Я похищу девицу, и отец ее увидит только в тот день, когда согласится отдать мне ее в жены.