Понсон Террайль - Капитан Мак

К Маку подошел офицер и, окинув его оценивающим взглядом, спросил:

- Кто вы такой?

- Мое имя в данном случае не играет никакой роли, - ответил Мак.

- Прошу прощения, но господин кардинал принимает только по письменному приглашению.

- Мне необходимо его увидеть.

- Это невозможно.

- Я не знаю такого слова.

- Так я заставлю вас его узнать.

Упорство Мака натолкнулось на не меньшее упорство.

- Сударь, - сказал он офицеру, - не будет ли вам угодно все же выслушать меня минуту?

- Говорите.

- Если вы пропустите меня к господину кардиналу, весьма возможно, что из кабинета я выйду уже арестованным, и меня препроводят прямо на Гревскую площадь, где и повесят; в этом случае окажется, что вы верно служили своему хозяину. Но возможно и то, что я выйду оттуда, уже будучи в большой милости, и, если события развернутся именно так, я обещаю вам мое покровительство.

Решимость и умение держаться принесли Маку успех. Офицер в точности передал его слова кардиналу.

Кардинал был не тем человеком, который велел бы выставить вон молодца, осмелившегося держать такие речи.

- Пусть войдет, - приказал он.

И Мака ввели в кабинет.

Ришелье сидел за письменным столом, а напротив него сидел тот наводивший на всех ужас капуцин, который вошел в историю под именем отца Жозефа или Серого Святейшества.

Любой другой на месте Мака растерялся бы и оробел под ледяным и холодным взглядом кардинала. Но Мак страха не ведал.

- Кто вы? - холодно спросил Ришелье.

- Монсеньор, - ответил Мак, - я - человек, которого ваше преосвященство приговорили к повешению.

Кардинал повернулся в кресле и несколько внимательнее посмотрел на красивого молодого человека, стоявшего перед ним без видимого страха и с улыбкой на губах.

- Ваше имя? - спросил он.

- Мак.

- Как?! Так это вы бежали из Шатле?

- Да, монсеньор.

- И вы осмелились явиться ко мне?

- Я пришел просить совета у вашего преосвященства.

Уверенность Мака в себе поразила грозного министра.

- Совета? - переспросил он.

- Я пришел спросить у вашего преосвященства, что я должен делать: вернуться в Шатле и дать себя повесить под именем капитана Мака или...

- Или?

- Или принять командование одной крепостью в Пикардии Ла-Рош-Сент-Эрмель, которое мне предлагает король.

- Вам?

- Мне, дону Руису и Мендоза и Альварес и...

И Мак скороговоркой выпалил всю бесконечную вереницу имен, на которую давеча у Сидуана не хватило дыхания.

- Сударь, - строго произнес Ришелье, - еще никому не удавалось безнаказанно посмеяться надо мной.

- Бог видит, монсеньор, что подобная мысль и в голову мне никогда бы не пришла.

- Тогда объяснитесь.

- Все очень просто. Человек, который пользуется при дворе большим влиянием, дон Фелипе д'Абадиос...

Ришелье нахмурился.

- ... добился у вашего преосвященства, - продолжал Мак, - приказа меня повесить.

- И что же?

- А сестра дона Фелипе д'Абадиоса, донья Манча...

Ришелье нахмурился вторично.

- ... донья Манча похитила меня из Шатле и хочет, чтобы отныне я звался дон Руис. Если я на это соглашусь, то сегодня вечером на равнине Мон-Сури я должен иметь некое свидание по делам королевской службы.

- Господин Мак, - сказал кардинал, - вы - умный человек, и я обещаю вам, что, зовитесь вы Мак или дон Руис, повешены вы не будете. А теперь расскажите мне все, что с вами случилось.

- В час добрый! - подумал Мак. - Наконец-то я нашел человека, с которым можно поговорить.

По знаку Ришелье Серое Святейшество вышел, и Мак остался с первым министром наедине. Беседа их была долгой. Предмет же ее остался никому не известен.

Но выйдя, Мак сказал офицеру в приемной:

- Я думаю, сударь, что вы не прогадали, впустив меня.

И, бросив на него покровительственный взгляд, Мак удалился.

Читатель уже понял, наверное, что, если Мак, не без труда, но прошел к кардиналу, то с Сидуаном дело обстояло совсем иначе. Он вынужден был остаться у ворот Пале-Кардиналь.

Бедный парень горько плакал: он считал, что Мак уже погиб. Кардинал внушал всем непобедимый ужас. А ведь Мак вызвал гнев кардинала, и именно кардинал накануне приказал, чтобы его повесили.

Вдруг кто-то ударил его по плечу. Он обернулся.

Это был дон Фелипе.

- Что ты здесь делаешь? - спросил испанец.

- Жду моего хозяина дона Руиса! - утирая слезы, ответил Сидуан.

- А где он?

- Там!

И Сидуан указал на Пале-Кадиналь. Дон Фелипе полностью растерялся. Мак в Пале-Кардиналь? Что же это могло значить? Однако он взял себя в руки и стал задавать вопросы Сидуану.

- А откуда твой хозяин сюда пришел?

- От ювелира Лоредана.

- Ах, вот как!

И дон Фелипе как-то нехорошо улыбнулся.

Тут Сидуан заметил, что допустил промах, как это с ним частенько бывало.

- Простите, - сказал он, - я сам не знаю, что говорю. Он был не у Лоредана, а у...

И тут он замолчал. Дона Фелипе рядом с ним уже не было.

А испанец в это время вернулся немного назад и подошел к человеку, неподвижно стоявшему на углу улицы Бонзанфан.

- Дорогой дон Диего, - сказал он ему, - вы ведь видели дона Руиса?

- Да, несколько часов тому назад.

- Вы узнаете его?

- Безусловно.

- Тогда останьтесь здесь и внимательно наблюдайте за сторожкой кардинальского дворца.

- Хорошо.

- Когда вы увидите, что дон Руис выйдет оттуда, вы последуете за ним на некотором расстоянии.

- Прекрасно.

- И запомните, что с этого момента вы не должны терять его из виду.

Диего поклонился с видом человека, привыкшего повиноваться.

Дон Фелипе удалился.

- На этот раз, - прошептал он, - донья Манча сдастся перед очевидностью.

И он направился прямо к особняку на улице Турнель.

Донья Манча приказала никого не принимать, но дон Фелипе схватил лакея, преградившего ему дорогу, за пояс, отшвырнул в сторону и вошел.

Он проследовал через анфиладу комнат и дошел до молельни доньи Манчи.

- Это снова вы! - воскликнула она, с гневом глядя на него.

- Вы видите меня в последний раз, - сказал он.

- Что вы хотите этим сказать?

- Я пришел попрощаться с вами. Я уезжаю.

- Уезжаете?

- Да, в Испанию. Там моя голова и головы наших друзей будут в безопасности.

При этом в голосе дона Фелипе прозвучало такое беспокойство, что это произвело на донью Манчу определенное впечатление.

- Но что же случилось? Говорите! - воскликнула она. - Приказываю вам, говорите!

- Вас любит король, - сказал дон Фелипе, - и вас, может быть, и помилуют... А нас...

- Помилуют, вы сказали?..

- Да, все открылось... Вот уже час, как кардинал все знает.

Донья Манча в свою очередь побледнела.

- Мы провалились у самой цели, и это - ваша вина, сестра, - прибавил дон Фелипе.

- Да объяснитесь же вы, наконец! - закричала она.

- Мне хватит для этого нескольких слов, - сказал он. - Где капитан Мак?