Понсон Террайль - Сокровища гугенотов (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VII)

-Здравствуй, Рауль! - сказал гасконец.

-Здравствуйте, монсеньор,- ответил юноша. Гасконец проскользнул в дом, и Рауль - это был уже знакомый нам бывший паж короля Карла IX, красавец Рауль, о котором день и ночь мечтала пронырливая Нанси и который в течение минувшего времени пережил много приключений,- поспешил запереть дверь.

-Теперь поговорим, Рауль, друг мой! - сказал гасконец, усаживаясь верхом на скамейку.- Прежде всего не титулуй меня монсеньором.

-А как же прикажете называть вас?

-Зови меня сир де Жюрансон. Позволяю даже называть меня просто де Жюрансон.

Рауль в ответ молча поклонился.

-Давно мы с тобою не виделись, милый Рауль! - продолжал гасконец.

-Целых два года! Но я употребил это время с пользой, как видите... и проложил себе дорогу...

-В сердце герцогини? - улыбаясь спросил гасконец.

-Ну вот!..- скромно ответил Рауль.- Как знать?.. Может быть...

-Иначе говоря, ты изменил Нанси?

-О нет, я по-прежнему люблю Нанси!

-В таком случае?

-Я служу вам, ухаживая за герцогиней.

-А, это другое дело! Но поговорим серьезно. Когда вы прибыли?

-Вчера вечером. Старый Гардуино был предупрежден, он вывесил ветку остролистника.

-И герцогиня приняла его дом за гостиницу?

-Она ни минуты не сомневалась в этом!

-Ну а как она нашла самого Гардуино?

-Она далека от мысли предположить, что он - один из деятельнейших вождей гугенотов.

-Отлично! Как велика свита герцогини?

-Мы прибыли вдвоем с нею. Герцогиня никого больше не взяла, так как хочет пробыть в Блуа так, чтобы никто не подозревал о ее присутствии. Вечером у нее назначено совещание с герцогом Гизом, который должен прибыть сегодня утром.

-Значит, кроме тебя, никого нет при ней?

-Да, если не считать маленького пажа, которого граф Эрих де Кревкер с друзьями подверг жестоким истязаниям.

-Он, должно быть. очень любит их?

-Ненавидит, как я!

-А где герцогиня?

-Наверху. Она спит.

-Если бы я был уверен, что она не проснется,- улыбаясь сказал гасконец,- я поднялся бы к ней, чтобы посмотреть на нее во сне.

-Она очень чутко спит!

-Но я пришел сюда, во всяком случае, не для этого. Мне нужно повидать Гардуино!

В этот момент в глубине комнаты открылась одна из дверей и из нее показался маленький, сухощавый, сгорбленный старичок, вся жизнь которого, казалось, сосредоточилась лишь в глазах. И действительно, его взор горел совершенно юношеской энергией.

Не говоря ни слова, старик подошел поближе и стал внимательно всматриваться в гасконца. Когда же тот достал из кармана половинку золотой монеты, распиленной особенным образом, старик - это и был сам Гардуино - почтительно поклонился и сказал:

-Не угодно ли вам будет последовать за мною, чтобы убедиться в наших средствах?

-Пойдем! - ответил гасконец.

Гардуино провел его через целый ряд помещений, каждый раз тщательно затворяя за собою двери, и наконец спустился в хорошо замаскированный подземный тайник. Когда железные двери последнего, скрипнув, закрылись, гасконец так и ахнул: весь пол тайника был покрыт кучами золота и серебра.

VII

На больших часах замка Блуа пробило десять. Приемная королевских покоев была переполнена придворными, ожидавшими пробуждения Генриха III.

В одной из оконных ниш шептались между собой Келюс и Шомберг.

-Это животное Можирон навлек на нас неприятность,- сказал Шомберг.- Король лег спать в отвратительном расположении духа, повернувшись спиной ко всем нам!

-Король совершенно прав,- небрежно ответил Келюс.- Надо быть такими идиотами, как Можирон, д'Эпернон и ты, чтобы оторвать порядочных людей от приятного ужина и повести их в туман и мороз на неприятное приключение!

-А знаешь ли, этот бешеный гасконец убил бы нас всех друг за дружкой!

-Не исключая короля! Этим и объясняется для меня его дурное расположение духа: король не любит встречать людей, владеющих шпагой не хуже его самого!

-А Можирона ты видел сегодня?

-Он провел дурную ночь; его лихорадит, а голова распухла, словно тыква.

-А этот дьявол Крильон, которого нам уже совсем удалось было отодвинуть в тень, опять сразу вошел в милость короля!

В то время как миньоны разговаривали таким образом, в приемной послышался серебристый звук колокольчика, которым Генрих III обыкновенно оповещал пажей о своем пробуждении.

Среди ожидавших началось сильное движение, а два камер-пажа, сидевших у дверей спальни на скамеечке, сейчас же вскочили и бросились к королю. Келюс, на правах первого камердинера короля, последовал за ними.

При входе его король отложил в сторону молитвенник, по которому читал утренние молитвы, и сказал:

-Здравствуй, Келюс! Как ты спал?

-Плохо, государь.

-Я тоже, вернее сказать, я вовсе не спал. Я провел ночь в размышлениях!

-Вот как? - сказал Келюс, который никак не мог понять, в хорошем или дурном расположении теперь король, настолько было непроницаемо лицо Генриха.

-Да,- продолжал последний,- я много размышлял, милый мой, и, кажется, нашел секрет бедствий, терзающих человечество, всех несчастий, нарушающих спокойствие государства!

-Черт возьми! - отозвался Келюс.- Неужели вы нашли этот секрет, государь?

-Да! Первая причина всех бедствий человечества - женщина!

-Вот золотые слова!

-Не правда ли, милый? Это слабое, хитрое, изменчивое, скрытное, наглое, бесстыдное существо, словом,- причина всех наших бед!

-Это правда,государь!

-И вот рассуди и трепещи! Что могло случиться прошлой ночью! Проклятый гасконец чуть-чуть не убил меня... он попал мне в плечо, и если бы на мне не было ладанки, предохраняющей меня от всех бед, то...

Келюс не мог упустить такой прекрасный случай ввернуть льстивую фразу и сказал:

-Ну вот еще! Неужели вы думаете, государь, что Провидение не оглянется несколько раз, прежде чем позволить убить французского короля?

Генрих III милостиво улыбнулся и продолжал, приказав сначала пажам отойти в дальний угол комнаты:

-Допустим, я хорошо отделался. Но опасность быть убитым еще пустяки! А ты подумай, что поднялось бы, если бы на шум прибежал дозор? Я был бы узнан, и можешь себе представить, что бы тут поднялось!

-В самом деле, государь!

-И все это - боже мой! - из-за женщины... из- за самой обыкновенной женщины, до которой мне нет никакого дела, как и тебе тоже!

-Я думаю!

-Я хочу издать указ против всех женщин вообще! Я начну с королевы, которую сошлю в какой-нибудь дальний замок. Когда при дворе не будет больше женщин, ты увидишь, как мы станем забавляться!

-Во всяком случае, это чудная мысль, государь!

-Ну, а пока одень меня! Прежде всего я покажу достойный пример. Я подвергну опале Можирона!

-Вот как?

-Да, и ты передашь ему это от меня. Кроме того, я подвергну опале и Шомберга тоже, потому что оба они с Можироном - вконец испорченные люди, недостойные моей дружбы, так как ухаживание за женщинами представляет для них большую прелесть.