Вадим Россман - В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы

На данном этапе главной заботой государства, с их точки зрения, должно стать развитие территорий и населения регионов России за Уралом, особенно в Сибири, которая, будучи кормилицей России и местом сосредоточения природных ресурсов страны, много лет находится в небрежении. Их особое беспокойство вызывает депопуляция региона-донора, особенно масштабные постсоветские миграции населения из Сибири в центральную Россию. В русле этих тенденций они часто говорят о формировании новой сибирской идентичности, которая связана среди прочего со своего рода дезинтеграцией, вызванной отсутствием физической мобильности населения. Из-за внутренних монополий на авиаперелеты сибирякам стало проще и дешевле бывать в азиатских странах, чем в Москве. В результате в ходе последней переписи многие жители Сибири записались не русскими, а сибиряками [Антипин, 2010].

Перенос столицы в Сибирь, считают эти авторы, позволит более тесно интегрировать сибиряков в страну. Попутными целями переноса обьявляется инкубация новых элит в жестких северных условиях, чем-то напоминающая идеи Федорова о войне с холодом, борьбе с коррупцией и «реструктуризации правительства», под которой подразумевается сокращение количества чиновников [Третьяков, 2007].

В 2012 году Сергей Шойгу, новый губернатор Московской области и многолетний глава МЧС, предложил перенести столицу в Сибирь, вероятно в рамках ранее предложенной им идеи «Корпорации Сибирь», направленной на интенсивное освоение и обживание районов этого огромного региона.

Михаил Делягин, директор российского Института проблем глобализации, видит главную задачу переноса в создании импульсов для экономического развития и роста. В своих многочисленных выступлениях он обосновывает важность выбора для столицы небольшого города, предлагая в качестве кандидата на эту роль город Енисейск [Третьяков, 2007; Делягин, 2012]. По его словам, «переезд московских чиновников в крупные города с уже сложившейся инфраструктурой не даст нужный толчок развитию региона, а будет лишь сменой декораций» [Делягин, 2012].

Решением вопроса многим из авторов этой группы кажется создание полюсов роста ( growth pole theory ) (этот термин, впрочем, ими употребляется редко) в Сибири. Одним из главных полюсов роста, по их мнению, могла бы стать новая столица. В этом контексте столичность трактуется как своего рода индустрия, которая через мощные финансовые вливания федерального правительства и частного капитала может встать в авангарде экономического развития страны (более подробно о полюсах роста в контексе столичности см.: [Россман, 2013]).

Именно эту позицию недавно старались обосновать директор и заместитель директора Института Европы РАН – Валентин Федоров и Николай Шмелев. В своем выступлении они высказали предположение, что новая столица в Сибири также поможет России в освоении Арктики [Шмелев, Федоров, 2012; Федоров, 2008].

Своего рода «русскую Америку» видит в Сибире Александр Аузан, директор института национальной стратегии, также ссылаясь при этом на особый этос и особую – по истокам старообрядческую – трудовую мораль, характерную для этого региона [Крупнов, 2009].

Идею многофункциональных точек роста на основе новой столицы в Новосибирске предлагали российский олигарх Олег Дерипаска и политтехнолог Глеб Павловский. Эта же кандидатура была поддержана Виталием Третьяковым, который помимо экономических преимуществ усматривает в этой акции мощный антибюрократический контекст [Третьяков, 2000]. С точки зрения экономиста Романа Вишневского внедрение концепции точек роста поставит перед страной задачу распределения федеральных полномочий между несколькими региональными центрами, в том числе и глубоко на востоке страны [Вишневский, 2010].

В некоторых случаях предлагаются даже особые индустрии, которые смогут послужить альтернативной экономической базой для развития сибирских точек роста и вокруг которых будет формироваться новый политический центр. Так Григорий Томчин, бывший депутат Государственной Думы от партии Гайдара, говорит о новой столице в контексте открытия Северного морского пути [34]. По его мнению, новая столица в Западной Сибири станет важным перевалочным пунктом и торговым центром на пути транспортировки китайских товаров в Европу. Поэтому новая столица, считает он, должна быть непременно основана в непосредственной близости к территории транзита между Китаем и Европой, «в местности где-то в центре Северной Евразии». Здесь Россия могла бы зарабатывать десятки миллиардов долларов за провоз и обработку грузов, следующих из Китая в Европу. В настоящее время, замечает Томчин, средняя скорость передвижения контейнера по российским железным дорогам с Дальнего Востока до границы с Евросоюзом составляет 9,5 километров в час. При увеличении этой средней скорости всего до 22 километров в час перевозка грузов из стран Юго-Восточной Азии в Европейский Союз становится рентабельнее и быстрее по железной дороге через Россию по сравнению с морским путем через Суэцкий канал [Пряников, 2011]. Перенос столицы, таким образом, здесь ставится в перспективу точной математики доходов и скоростей.

Восточный сценарий поддерживает также Марат Гельман, предложивший перенести столицу в Пермь, что, по его мнению, позволит развить транспортную систему России. Пермь удалена от Дальнего Востока, но Гельман, тем не менее, связал расположение новой столицы с четырьмя азиатскими тиграми (Итоги, 2010).

Более радикальной интерпретацией и развитием теории точек роста и экономической мотивации переноса кажется идея альтернативного позиционирования страны . Здесь перенос столицы становится органической частью попыток вписать российскую политику и экономику в мир стран Азии – в особенности страны АТР – с их особой динамикой и тенденциями роста. Геополитическая доминанта дискуссии, заметная в предыдущих проектах, здесь заменяется своего рода приматом геоэкономики .

Наиболее последовательно эту идею отстаивает Юрий Крупнов, один из заметных энтузиастов темы переноса столицы, лидер Движения развития и председатель Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития. Он предлагает более глубокую и всеобьемлющую программу переориентации страны в континентальном пространстве, которая во многом опирается на его концепцию новой столицы. Идеальным кандидатом на эту роль он считает район космодрома Восточный на Дальнем Востоке. Подьем стран Азиатско-Тихоокеанского региона, по мнению Крупнова, диктует необходимость России выступить с новым амбициозным проектом новой столицы, который призван повторить эксперимент Петра Великого в новой экономико-политической ситуации [Крупнов, 2006].