Вадим Россман - В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы

Такое понимание проблем страны определило главное географическое направление поисков этих имперских проектов – движение столицы на Восток России , в особенности на территорию Сибири. Главным мотивом этих проектов была идея о необходимости склеить российское пространство с помощью новой точки на пересечении азийских и европейских пространств страны. Именно на Востоке, считали евразийцы, живут народы более конгениальные и сопричастные русской культурно-политической стихии и судьбе. Столица на востоке позволит России лучше справляться с проблемами страны. Кроме того, такое перемещение центра тяжести государства послужит дружественным жестом в отношении братских азиатских народов, что позволит политически закрепить русскую евразийскую идентичность.

Не менее, а может и более важным с точки зрения многих сторонников восточной столицы, будет и символическое значение этого шага в отношении европейцев, которым будет указано на их скромное и незавидное место в русской политике и экономике, лишний раз подчеркнув независимость российской политики от европейских ценностей, стереотипов и представлений.

Идеи новой столицы на Востоке также часто сопрягаются с идеалами потенциальной экономической автаркии России. Но главным образом они подпитываются представлениями о военной угрозе, исходящей от войск НАТО, расширяющихся в Восточной Европе, и других угрозах национальной безопасности. Необходимость столичного маневра обосновывается ссылками на геополитические мотивы, которые, как кажется кругу этих авторов, дают более строгие ориентиры и императивы для российской внутренней политики. Проект строительства и реконструкции империи на руинах СССР, считают они, нуждается в серьезных коррективах, не последнюю роль среди которых должна сыграть новая имперская столица. Хотя доминирующим направлением имперского развития является восток страны, некоторые авторы предлагают различные координаты и сценарии имперской реконструкции на западе.

Примером такого евразийского имперского мышления являются работы философа и политолога Александра Дугина. Его идея необходимости нового имперского центра разьясняется в небольшой книге «Третья Столица» [Дугин, 2000]. В ней Дугин предлагает Казань, столицу Татарстана, на роль новой российской столицы в духе стратегии внедренной столицы , которую мы обсудили в числе прочих имперских стратегий [Россман, 2013]. Перенос столицы в Татарстан, по мнению Дугина, должен закрепить славянско-тюркский этнический союз, подчеркнуть исторические связи православия и ислама, а также дистанцировать евразийскую политику от Европы и европейских ценностей. Дугин безосновательно приписывает планы переноса столицы в Казань Ивану Грозному. Более точно мотивация этого предложения передается в книге «Основы геополитики», где он говорит об опасности сближения Татарстана и Башкирии и тюркско-исламского сепаратизма. Для препятствия развития такого сепаратистского национального самосознания, он считает необходимым поощрять русскую миграцию в Татарстан [Дугин, 1997: 330].

Интересно, что кандидатуру Казани поддержал также вице-спикер Государственной Думы Олег Морозов, уроженец этого города. Не менее примечательно и то, что эта идея была немедленно и безоговорочно отвергнута политическими лидерами и активистами Татарстана.

Коллеги Дугина из движения Молодая Евразия предложили сделать новой политической столицей город Аркаим. Этот древний и загадочный мегалитический город на Южном Урале, недалеко от Челябинска, раскопанный археологами в 1980-е годы, должен подчеркнуть принадлежность России к числу древнейших человеческих культур и цивилизаций [31]. Павел Зарифуллин, лидер евразийского союза молодежи (ЕСМ), назвал Аркаим с его улицами в виде сакральных рунических кругов «сакральным и энергетическим центром мира» (Эксперт, 2006).

Его коллега по движению, художник и архитектор Алексей Гинтовт, предложил превратить этот город в полностью деревянный, с небоскребами на окраине, Кремлем в центре и русскими теремами. «Именно такой была архитектурная концепция Москвы, одобренная Иосифом Сталиным, но так и не реализованная полностью в середине ХХ века», считает Гинтовт (Идея, 2006).

В случае переноса столицы в Аркаим, поясняет свою мысль и ее импликации Зарифуллин, Казахстан должен будет стать частью России. Причина такой необходимости состоит в том, предупредил глава ЕСМ, что новая российская столица окажется в слишком опасной близости от границ Казахстана. Но и это тоже, согласно Зарифуллину, только дополнительный «геополитический плюс».

Идеи по поводу размещения столицы в Южной Сибири иногда увязываются с ростом сепаратистских настроений в сибирском регионе и опасностью геополитического раскола страны [32]. По словам корреспондента «Русского Репортера», в Сибири «подрастает второе поколение граждан России, которые в столице своего государства никогда не были… Съездить в Китай им дешевле, чем добраться до Москвы» [Антипин, 2011]. В то же время очень немногие москвичи бывают в Сибири. Только 11 % москвичей хоть раз в жизни были за Уралом и не более 20 % – на Волге. Таким образом, физическая и человеческая связанность территории, ее «усвоенность», уступает политическому конструированию и национальному воображению в деле обеспечения единства страны. Некоторым российским геополитикам кажется, что перенос столицы в Сибирь сможет географически обеспечить политическое единство территории. Именно в этом контексте следует воспринимать развернутую теорию перемещения столицы на основе геополитического анализа, предлагавшуюся философом Вадимом Цымбурским.

После падения Советского Союза, считает Цымбурский, страна оказалась окруженной странами-лимитрофами и этническими группами, превращающими российское пространство в настоящий Остров, отрезанный от мировых процессов. Лимитрофы описываются им при этом как геополитически нестабильные пространства между цивилизационными платформами (под ними подразумеваются главным образом бывшие союзные республики). Это новое – по сути островное – географическое положение страны требует радикального пересмотра геополитических вех и стратегии России, в которой новой столице отводится центральное место. Положения этой новой доктрины излагаются Цымбурским в статье о Зауральском Петербурге: а льтернативе для русской цивилизации . [Цымбурский, 1995].

Любая здравая геополитическая стратегия России, считает Цымбурский, должна исходить из понимания трехсоставной сущности русского пространства и необходимости их интеграции в единое целое. Среди этих трех специфических географических зон им выделяются Евро-Россия (Европейская часть России), Урало-Сибирский регион и Дальний Восток.