Вадим Россман - В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы

Идее о естественном центре часто сопутствует представление о приоритетности политического центра в социальной жизни государства. Однако междисциплинарные исследования центральности постоянно указывают как раз на множество центров государств. Они учитывают различные демографические, социальные, экономические, индустриальные и прочие параметры или их соотношение. Эти параметры уравновешивают и балансируют друг относительно друга, свидетельствуя о плюральности критериев и субъективностях в выборе центрального положения [Neal, 2011].

Идея геометрического центра страны в качестве места локализации столицы далеко не для всех является особенно убедительной и привлекательной, хотя иногда и всплывает в дискуссиях, главным образом в контексте спора в борьбе за первенство между Новосибирском и Красноярском.

Известно, что такой геометрический центр Российской империи, если иметь в виду только западно-восточный размах страны, находился в Тюменском крае, центр СССР – в Томской области, центр современной РФ находится на юге Эвенкии (Красноярский край).

Следует заметить, что существуют более сложные перспективы анализа и научные методологии подсчетов, дающие значимые ориентиры для понимания устройства пространства России и его многочисленных центров.

Представляют интерес, например, вычисления многообразных центров России на основе центрографии, о которой мы кратко упомянули в разделе о методах и парадигмах анализа урбанистических иерархий и оценках размещения столиц, хотя сам этот термин не всегда используется авторами статей. Определенный вес и значение приобретают и социографические подсчеты, имеющие ввиду картографирование пространства не только применительно к территориям, но и к населяющим их людям.

Одним из пионеров центрографии был, как мы уже отмечали, Дмитирий Менделеев [Менделеев, 2002]. В дальнейшем она получила развитие в работах его российских учеников и последователей, в частности экономгеографов Владимира Святловского (1869–1927), Владимира Дена (1867–1933) и Вениамина Семенова-Тян-Шанского (1870–1942), сына знаменитого географа [Семенов-Тян-Шанский, 1989]. В 1934 году центрография была обьявлена буржуазной фашистской лженаукой наряду с кибернетикой и генетикой [Светляковский, Иллс, 1989].

Центрография занимается установлением взвешенных центров, которые фиксируют демографические, экономические или отраслевые концентрации (например, всего населения страны, городского населения или населения крупных городов). Центрографические методы используются также для анализа пространственных моделей глобальной экономики. Так, согласно курьезному расчету фирмы McKinsey Consulting, глобальный экономический центр, взвешенный на основании ВНП всех стран мира, находится в России.

Согласно расчетам Института Географии, демографически и экономически взвешенный центр России находится в настоящее время на территории Башкортостана [Полян, Нефедова, Трейвиш, 2001: 464; Шакиев, 2005]. Центрографические центры современной России, а также их историческая динамика движения отражена на рис. 3 и 4.

Казанский блоггер Аскарио подсчитал и опубликовал таблицы своих рассчетов центра тяжести населения России, а также точки Ферма территории России. Первая представляет собой центр массы населения России, а вторая – точку равноудаленную от всех региональных центров с учетом количества населения. Его методология вычисления не была специально построена для обоснования переноса столицы в эти центры, но автор указывает и на такое использование его таблицы в качестве одной из возможностей. Он замечает, что пребывание в данной точке столицы или другой организации дает «максимальную экономию времени и топлива в масштабах всей страны, если жители РФ одинаково часто ездят в данную точку». Он также подробно описывает допущения и методологию своих подсчетов [Аскарио, 2009].

Результаты его вычислений таковы:

«Центр тяжести» населения РФ находится где-то на границе Удмуртии и Пермского края, ориентировочно в Камбарке. Наиболее близкими региональными центрами к этой точке являются Ижевск, Пермь и Уфа. «Точка Ферма» населения РФ находится в Чувашии, где-то между Вурнарами и Канашем. Наиболее близкими к этой точке региональными центрами являются Чебоксары, Казань, Йошкар-Ола и Ульяновск [Аскарио, 2009].

Подобные подсчеты и парадигмы анализа, безусловно, могут служить важными ориентирами или дополнительными соображениями, которые могли бы в определенных случаях подкреплять принятие решений о переносе столицы, хотя, конечно, они не могут служить главными его основаниями.

Некоторые исследователи, которых мы упоминали, считают распределение столичных функций между городами гарантом равного участия различных регионов в управлении страной. Поэтому наиболее перспективной им кажется идея распределенной столицы как той формы локализации правительственных функций, которая позволит сделать регионы реальными участниками политического процесса и максимизирует количество участников или агентов власти [Градировский, Переслегин, 2003; Гальченко, 2004; Можегов, 2006; Вишневский, 2009; Тарло, 2011]. Идея футуристического линейного города также имплицитно предполагает такую форму организации.

На мой взгляд, посылки к этой идее не вполне подходят для гетерогенных государств больших территориальных размеров и не достаточно учитывают требования и условия политического управления в таких странах. Распределение функций не обеспечивает равного участия регионов в управлении, так как даже при самом широком и равномерном их разнесении только немногие из 83 субьектов РФ смогут получить некоторые столичные прерогативы.

Кроме того, пространственное разнесение функций по огромной территории не обязательно приводит к децентрализации самой власти, хотя в некоторых случаях может служить ее предпосылкой. Такая организация неизбежно влечет за собой опасность контроля над определенными функциями государства со стороны отдельных регионов, в которых эти функции локализованы. По сути дела, в этом рассуждении происходит некритический перенос опыта небольших и компактных стран, таких как Швейцария, Южная Африка или Боливия, где такое разнесение функций имеет смысл в силу их размеров и особых традиций, на концепцию управления в огромной стране. Средневековые государства Дальнего Востока – Бохай, государство киданей и государство Ляо, где исторически было по пять столиц – также были сравнительно небольшими государствами [Воробьев, 1968].

Распределение столичных полномочий сулит не только большие расходы на коммуникацию и деловые поездки чиновников, но, безусловно, будет создавать серьезные препятствия в оперативной деятельности государственного аппарата. Кроме того, существуют агломерационные и синергетические эффекты, связанные с функционированием правительственного аппарата, взаимодействием различных ветвей и органов государственной власти, использованием ими общей правительственной инфраструктуры и вспомогательных служб.