Вадим Россман - В поисках четвертого Рима. Российские дебаты о переносе столицы

Демократическая сторона этого проекта будет состоять в том, что будут демократизированы отношения между субьектами федерации. По всеобщему признанию, сверхцентрализация усиливает авторитарные тенденции руководства страной, создавая преимущества для одного из членов федерации. Создание политической архитектуры принципиально нового типа является императивом демократического развития. Разделение политических и экономических центров, в том числе и пространственное, может служить своего рода топологическим выражением идеи разделения властей. Политические институты в целом напрямую связаны с пространственной организацией государства: наличие социально и экономически привилегированных точек пространства подрывает идею демократии.

Рыночная составляющая реформ будет упрочена пространственным разделением центра бизнеса и центра власти. Рентные доходы и способ их распределения выводят огромные индустрии из сферы действия рыночных законов. Сверхконцентрация ресурсов в Москве, определенная политическими факторами, подрывает конкурентоспособность других городов и регионов в соревновании за ресурсы и человеческий капитал. Сопутствующие преимущества нового проекта будут включать в себя диффузию инноваций и создание нового уровня социальной мобильности для населения страны, который будет способствовать ротации кадров не только с периферии в центр, но и обратно. Таким образом, переезд столицы из Москвы в другой город мог бы стать принципиальной частью стратегии не только территориального и политического, но и экономического развития нации.

Антиимперская составляющая этого проекта будет связана с деконструкцией старых имперских символов и акцентацией национальных смыслов и символов в новой столице. Московоцентризм создает проблемы связи регионов с центром, проблемы идентичности и единства страны, и делает прочнее имперский каркас российской государственности. В этих обстоятельствах смена столицы могла бы создать предпосылки для более здоровой федералистской системы институтов, чем способствовала бы переходу от империи к федеративной нации.

Таким образом, вопрос о переносе столицы – часть вопроса о политических реформах в стране и заявка на фундаментальные политические изменения. Он готовит почву для уже намеченных фундаментальных институциональных изменений. Безусловно, было бы наивным считать, что перенос столицы сам по себе мог бы автоматически привести к подобным изменениям. Пространственная организация страны, а также размер и уровень функциональной нагрузки на столичный город, могут способствовать или противодействовать определенным формам политической организации общества. Иными словами, изменение пространственной организации страны и выбор столицы могут служить предпосылкой реформ по децентрализации в контексте определенных стратегий развития , но не могут быть эффективными в качестве единичных, автономных и одномоментных мероприятий.

Исправление изьянов и деформаций урбанистической иерархии России (переход от жесткой и непропорциональной урбанистической иерархии к комплиментарной сети городов) представляет собой, таким образом, необходимый четвертый столп реформ , который естественным образом дополняет три другие перехода. Доминантность Москвы является одной из препятствий к проведению политической реформы и появлению независимых политических партий, а также возможности конкуренции других городов и регионов России за ресурсы и трудовые резервы. Если все эти изменения окажутся осуществленными, то можно будет осуществить несколько других весьма важных переходов – от администрирования к политике, от национальной риторики – к созданию и оформлению политической нации, от провинций и окраин – к формированию национальных регионов.

Кроме того, передозировка функций и сверхконцентрация ресурсов, безусловно, вредна и для развития самой Москвы. Город давно не справляется со своей многофункциональной ролью – ни с ролью столицы, ни с ролью экономически эффективного мегаполиса. Уже при существующем уровне концентрации населения, даже если предположить, что рост города приостановится, здесь чрезвычайно трудно поддерживать должный уровень инфраструктуры и качества жизни. Проблематичным в этих условиях является и развитие города, в том числе и в качестсве туристического центра, естественного для городов с такой богатой историей и культурной значимостью.

Говоря более конкретно, Москва не отвечает критериям эффективности столицы, которые мы обсудили в первой главе книги – политическим, экономическим и символическим, а также не вполне подходит для осуществления задач национального строительства. И эту эффективность сложно, почти невозможно восстановить или активизировать в самой Москве в силу структурных характеристик самого города, в том числе непропорционально высоких расходов на поддержание или широкомасштабную реконструкцию.

Обсудим кратко эти критерии эффективности в применении к Москве.

Москва только в силу своего веса внутри урбанистической иерархии, особенно с учетом размеров страны, не может быть экономически эффективна в масштабах развития экономики всего государства. Неэффективность Москвы связана, во-первых, с ее собственной экономикой и, во-вторых, с неэффективностью самого сочетания в Москве характеристик приматного города и столицы, что ведет к высоким издержкам для всей национальной экономики.

Здесь мы лишь воспроизведем некоторые выводы из раздела о пространственной экономике и приматных городах. Эти теоретические положения являются достаточно абстрактными, будучи, как и во всякой экономической теории, построены на несколько идеализированных моделях. Попытаемся переформулировать их в отношении к Москве.

Москва является классическим примером приматного города, то есть города, который превосходит все остальные города страны, одновременно являющегося еще и столицей, что значительно усиливает ее приматность.

Будучи чрезвычайно коррумпированной страной , Россия предоставляет своему столичному городу такой размер столичной ренты положения, который выводит из строя действие базовых экономических законов. Близость к власти создает настолько сильное притяжение к Москве и настолько сильные стимулы – в виде близости к власти, возможностей лоббирования, участия в разделе сфер влияния, принятии решений, осведомленности и возможности влияния на принятие законов – что бизнесы готовы пренебречь своми возможными преимуществами на периферии, для того, чтобы сохранить столичное присутствие. В результате она превращается в особую неэкономическую зону , – в противоположность экономическим зонам в Китае, – то есть, зону, где перестают действовать экономические законы.