Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

События развиваются стремительно. Набирает оборот так называемая кампания «спецедства» [188] Это официальное название оголтелой кампании по борьбе с научными специалистами («спецами»), изобретенное партийным руководством через несколько лет после ее завершения, в период временного отказа от нее. , которая развернулась после Апрельского (1928) объединенного пленума ЦК и ЦКК ВКП(б), явившегося рецидивом «Шахтинского дела». Постановления пленума об устранении «буржуазных спецов», чуждых идеалам социализма, и призыв к срочной замене их «красным пролетарским кадром» привели к массовому увольнению профессионалов из самых разных областей и институций. Новый «кадр» должен был отвечать двум требованиям: 1) иметь пролетарское происхождение, 2) соблюдать верность идеям марксизма-ленинизма.

Эта кадровая политика вылилась в лавину реорганизаций, а затем «чисток», причем все началось «сверху», с партийного аппарата и руководящих ведомств. С середины 1928 года приступили к реорганизации Наркомпроса. Уже 4 мая 1928 года на заседании Правления Института было заслушано сообщение Шмита о появлении в недрах Наркомпроса новой структуры — Главискусства, но «вопрос об оставлении ГИИИ в ведении Главнауки или же переводе его в ведение Главискусства еще не был разрешен» [189] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 41, л. 104. . 8 июня 1928 года на заседании Правления «слушали информационное сообщение Новицкого о предполагаемой структуре Главискусства и о положении ГИИИ в связи с учреждением сего ведомства» [190] Там же, л. 135. Главискусство учреждено 13 апреля 1928 г. . 15 августа Институт был переведен под управление этой новой структуры [191] См. выписку из Протокола заседания Коллегии Наркомпроса от 15 августа 1928 г. § 1 подпункт 5: постановление «О передаче ГИИИ Главискусству» (ГА РФ, ф. 2306, оп. 75, ед. хр. 33). Об этом доложил директор ГИИИ на заседании Ученого Совета института 28 ноября 1928 г. (см. Протокол этого заседания: ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 43, л. 8–8 об.). .

Структура под полным названием Главное управление по делам художественной литературы и искусства специально создана для идеологического руководства и должна была заниматься исключительно «вопросами методологического и идеологического характера в области художественной деятельности», функция «организации исследовательской работы в области искусства» была факультативной [192] См. об этом в постановлении «О дополнениях и изменениях положения о НКП РСФСР от 17.09.28 в связи с образованием Главного управления по делам художественной литературы и искусства», опубликованном в «Еженедельнике Наркомпроса» (1928. № 45). .

Заметим, что методология Института как раз в это время начинает подвергаться нападкам прессы. Мы имеем в виду заметку театрального критика И. С. Туркельтауба в декабрьском номере журнала «Современный театр», исполненную инсинуаций, где в частности говорится, что «марксистская мысль» в ГИИИ встречает «организованный отпор со стороны реакционной части ученых искусствоведов», а также подчеркивается, что применение «в отдельных случаях» социологического метода, «едва-едва» затронувшее работы Института, не есть марксистское искусствознание, так как «социологический и марксистский методы, как известно, понятия далеко не тождественные» [193] Современный театр. 1928. № 50. С. 798. Об этой заметке на заседании Правления 14 декабря 1928 г. сообщил А. А. Гвоздев, указавший на необходимость немедленно ответить на «обвинение Института в саботаже» (ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 42, л. 54). Столь же рьяно чистоту марксизма Туркельтауб продолжал отстаивать и в дальнейшем; см., например, его рецензию на книгу Э. Бескина «История русского театра» под названием «Марксистская история театра» (Литературная газета. 1929. 25 июня. № 10. С. 4). . Так начинает складываться впоследствии многократно повторяющаяся ситуация, в которой пресса играет провокационную роль, подталкивая партийную «политику» в сторону репрессий относительно той или иной неугодной институции.

Итак, «ГИИИ был объявлен научно-исследовательской лабораторией Главискусства как производственно-организационного органа» [194] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 39, л. 2–2 об. . Перекинутый из наркомата земледелия в главное управление по делам искусства старый большевик А. И. Свидерский в отношении Института действовал четко в соответствии с партийными директивами [195] Свидерский недолго продержался на посту зав. Главискусством: 26 февраля 1930 г. он был заменен Ф. Я. Коном из-за интриг и доносов заведующего Агитпропотделом П. М. Керженцева и отправлен послом в Латвию. Известна попытка Свидерского помочь «затравленному» М. А. Булгакову (см. его письмо секретарю ЦК ВКП(б) А. П. Смирнову от 30 июля 1929 г. // Власть и художественная интеллигенция. С. 114, 115,126), но в отношении ГИИИ никакой лояльности с его стороны замечено не было. . Институт обязан был выполнять «работы по удовлетворению текущих нужд социалистического строительства в городе и деревне» и «работы по требованию широких низовых масс трудящихся» [196] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 39, л. 1. . Иначе говоря, научное учреждение призвано было обслуживать бюрократическую структуру (Главискусство) и одновременно широкие массы трудящихся. Никого отношения ни к изучению истории искусств (а именно так еще назывался Институт), ни к исследовательской деятельности вообще поставленные задачи не имели.

Еще до получения инструкций о новых заданиях, 28 сентября 1928 года Свидерский потребовал от Института «представить операционный план» [197] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 42, л. 18. . 30 ноября 1928 года на заседании Правления слушали «отношение Секретаря Главискусства» с извещением, что 7 декабря 1928 года новое начальство «предполагает заслушать от-четно-перспективные доклады ГИИИ и ГАХН» [198] Там же, л. 43. . Акцентировка «планирования и регулирования» в качестве обязательной составляющей включала в себя борьбу с параллелизмом, а упоминание этих двух научных центров означало возвращение к вопросу о дублировании работ, что угрожало слиянием, расформированием или ликвидацией одного из них. И действительно, в отчетном докладе Шмита (на Правлении Института 14 декабря 1928 г.) об этом заседании указывается, что «особое внимание товарищей привлекли вопросы о структуре Института», в связи с «параллелизмом работы ГАХН и ГИИИ». Также здесь был поставлен вопрос «об усилении работы по созданию последовательно-марксистского искусствоведения» и «об изучении современного искусства» [199] Там же, л. 57–57 об. . В опубликованном в прессе кратком отчете об этом заседании все названо своими именами: «А. И. Свидерский в заключении на доклады <���П.С. Когана — от ГАХН и Ф. И. Шмита — от ГИИИ. — К. К. > ставит вопрос, нужны или не нужны ГАХН и Институт, поскольку существуют Академия Наук и Коммунистическая Академия». Было принято следующее распределение сфер: ГАХН основное внимание «надлежало уделять собиранию, описанию и исследованию материала по всем видам искусств», а ГИИИ передавалась «разработка общеметодологических и теоретических проблем искусствознания», т. е. по-прежнему вменялось заниматься проблемами марксистской методологии в применении к искусствознанию. В заключение вновь указывалось на необходимость «ввести новые марксистские силы для работы в ГАХН и Институт» [200] Исследовательская работа по театру // Современный театр. 1928. № 51. С. 827. .