Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Процедура «снятия» сотрудников произошла на первом в этом академическом году совещании Президиумов 7 сентября 1930 года. Надо заметить, что замы директора поторопились: из Института были действительно отчислены сотрудники, значащиеся в протоколе под пунктом 1, а именно: Казанский, Бернштейн, Балухатый, Адрианова-Перетц, Шимкевич, Суетин, Грачев, Немировский, Павлинова, Кожин (кстати, список их шире, чем тот, что значится в «выписке»). Однако Эйхенбаум и Тынянов записаны в этом протоколе под пунктом 2, среди сотрудников, которые были не отчислены, а переведены «из штатных в сверхштатные работники».

В связи с этим новым институтским постановлением в тот же день (7 сентября 1930 года) были разосланы официальные уведомления. Этот новый циркуляр за № 919 и за подписью того же замдиректора С. М. Цыпорина и и.о. зав. канцелярией М. П. Кулика также сохранился в фонде Эйхенбаума:

Б. М. Эйхенбауму.

В связи с реорганизацией ГИИИ и изменением характера и методов его работы, Вы переводитесь сверхштатным Действительным Членом с выплатой Вам двухнедельного выходного пособия, о чем и доводится до Вашего сведения [427] РГАЛИ, ф. 1527, архив Б. М. Эйхенбаума, оп. 1, ед. хр. 813, л. 3. .

Таким образом, главные формалисты, вероятно в силу всеобщего хаоса и неразберихи, оказались оставленными в числе сотрудников Института, тогда как более лояльные действительные члены Словесного разряда, такие как Казанский или Балухатый, были изгнаны по идеологическим причинам. Ни объясняться, ни каяться, ни писать опровержения в вышестоящие инстанции Эйхенбаум и Тынянов не собирались, а перевод в сверхштатные сотрудники с выплатой пособия они расценили как издевательство. На следующем совещании Президиумов секторов 13 сентября 1930 года пунктом 7 было заслушано «сообщение директора М. В. Серебрякова о том, что Б. М. Эйхенбаум и Ю. Н. Тынянов подали заявление о выходе их из числа работников ГИИИ, отказываясь от причитающегося им выходного пособия» [428] ЦГАЛИ СПб., ф. 82, оп. 3, ед. хр. 47, л. 34 об. . Добровольное увольнение и отказ от пособия — последний акт свободомыслия этих «нераскаявшихся формалистов» в стенах Института.

На первом осеннем совещании (4 сентября) «слушали сообщение директора о выводах Комиссии по чистке аппарата ГИИИ и о предложениях ее о персональной чистке». Судя по протоколу, Серебряков высказывает ряд возражений против резолюции о ликвидации Института. Вероятно, он счел необходимым указать на запоздалую критику Подкомиссией структуры Института, которой к этому времени уже не существовало [429] Там же, л. 30. . Интересно, что и на этот раз Наркомпрос поддержал директора и Институт. Во всяком случае, в Справке о проведенной в научно-исследовательских институтах чистке имеется пункт 5: «ВОПРОС СОГЛАСОВАЛСЯ с НКПросом и Институтами. Имеется разногласие с НКП».

Приведенный выше протокол подкомиссии поступил в Комиссию по чистке научно-исследовательских институтов Наркомпроса, возглавляемую членом ЦКК ВКП(б) старым большевиком Я. Я. Бауэром. Выводы Подкомиссии были почти дословно использованы в докладе тов. Тихомирова [430] Вероятно, речь идет об ученике Н. Н. Ванага, директоре Института истории Комакадемии Б. Н. Тихомирове, репрессированном в 1939 г. «О результатах обследования и чистки Государственного Института Истории Искусств (ГИИИ)». Дополнены они были только одним пунктом 9, который сам по себе знаменателен. Он гласил: «Политическое лицо Института в достаточной мере характеризуется тем, что процент работников, арестовываемых ОГПУ, достаточно велик» [431] ГА РФ, ф. 406, архив Комиссии НК РКИ, оп. 1, ед. хр. 1123, л. 96–97 об.; другую машинописную копию этого доклада см.: там же, ед. хр. 1033, л. 291–292 об. .

Между тем последняя часть документа — «Постановление» по докладу Тихомирова — учитывает, но не дублирует «Предложения» Подкомиссии. Постановление это было следующим:

Принимая во внимание, что Государственный Институт Истории Искусств, несмотря на происшедшие за последние годы некоторые изменения в его составе работников и в методах работы, тем не менее и по содержанию своей работы и по большей части состава своих работников не отрешился от старых традиций того времени, когда этот институт был как частное учреждение быв. графа Зубова, признать необходимым:

1. Дальнейшее существование Института нецелесообразным и Институт распустить.

2. Учитывая рост тяги к вопросам искусства широких масс трудящихся, создать при Ленинградском Отделении Коммунистической Академии секции по изучению проблем искусствоведения.

3. Поручить НКПросу РСФСР с участием заинтересованных учреждений и организаций разрешить вопрос об использовании имущества ликвидируемого Института [432] ГА РФ, ф. 406, архив Комиссии НК РКИ, оп. 1, ед. хр. 1033, л. 293. .

Трудно сказать, когда именно был заслушан доклад Тихомирова. Но поскольку в справке о проведенных комиссией Бауэра чистках он назван вместе с докладом Тесленко, можно предположить что, как и доклад последнего, он прозвучал на одном из октябрьских заседаний Коллегии 1930 года [433] Речь идет о недатированной «Справке», в которой указано, что было выполнено задание по «чистке и обследовании Научно-исследовательских институтов НКПроса», среди обследованных институтов назван ГИИИ, в качестве докладчиков Тесленко и Тихомиров (ГА РФ, ф. 406, архив Комиссии НК РКИ, оп. 1, ед. хр. 1123, л. 75). .

Таким образом, анализ обследуемых документов по чистке свидетельствует, что бумаги проходили несколько инстанций. Сначала это были «выводы» подкомиссий по чистке и обследованию на местах, которые обсуждались в разных инстанциях (в обследуемом институте, профсоюзном органе, Наркомпросе и т. д.). На третьем этапе они заслушивались в виде докладов в Коллегии НК РКИ, где делались свои выводы, которые часто прямо совпадали с выводами подкомиссий, так что все обсуждения оказывались формальностью.

Что касается ГИИИ, то выводы о его обследовании и чистке имели и четвертый этап: они были включены в доклад Ф. А. Тесленко «О чистке и обследовании научно-исследовательских институтов НКПроса, объединяемых Ассоциацией материальной, художественной и речевой культуры». В ГА РФ’е сохранилось несколько документов, связанных с этим докладом.

Доклад Тесленко касался всех институтов, входящих в РАНИМХИРК: это были четыре московских научных учреждения (ГАХН, Институт литературы и языка, Институт археологии и искусствознания и Государственный институт музыкальной науки), а также два ленинградских (Государственная академия истории материальной культуры и ГИИИ). Доклад был заслушан на заседании Коллегии НК РКИ РСФСР 26 октября 1930 года под председательством т. Ильина [434] Имеется в виду Н. И. Ильин (1884–1957), партийный работник, член ЦКК и Президиума НК РКИ РСФСР в 1925–1934 гг. как четвертый пункт повестки дня, где всего стояло девять вопросов: кроме чисток и обследований институтов и музеев (в том числе Музея игрушки и Центрального бюро краеведения), в повестке дня значились и доклад об обследовании животноводческих совхозов, и вопрос о проверке выполнения Наркоматами постановления о мерах борьбы с проституцией.