Валерий Вьюгин - Конец институций культуры двадцатых годов в Ленинграде

Назаренко, Яков Антонович, г.р. 1893, член ВКП (б) с 1920 г. (п.6. № 0152786), образование высшее, сын сапожника, сам служащий (научный работник). В старой армии служил в чине прапорщика. В 1919 г. работал в Харькове в белогвардейской газете «Кадетское дело».

В 1922 г. Назаренко подавал заявление о выходе из партии, в 1922 г. получил выговор за венчание в церкви.

В 1926 г. исключался из партии за скрытие своего участия в белогвардейском еженедельнике «Муза» <���так!>, в котором поместил контрреволюц. статью о Леониде Андрееве.

В 1927 г. Обл. К<���онтрольная> К<���омиссия> Ленинграда восстановила. В 1929 г. во время чистки Назаренко снова из партии исключен. В 1930 г. Лен. Обл. К<���онтрольной> К<���омиссией> восстановлен с объявлением ему выговора за нетактичное поведение на Президиуме РКК. В 1932 г. поставлено на вид за антипартийные, антиленинские ошибки в научной работе.

В 1932 г. комиссией по чистке Назаренко снова исключен из партии за проявление оппортунизма и систематическое извращение марксистско-ленинских установок в своей научной деятельности, за примиренческое отношение к антипартийным поступкам и выступлениям.

Райкомиссия по чистке Окт. р-на постановила «считать Назаренко проверенным и дело передать в РКК для наложения партвзыскания, т. к. он не осуществлял ведущей роли коммуниста, как профессор, не вел работу среди преподавательского состава и не осуществлял борьбу за действительное соцсоревнование и ударничество».

Парторганизация Пед. ВУЗ’а им. Герцена 1/1 — и Смольнинск. РК ВКП(б) 27. III. 1935 г. исключили Назаренко из партии.

Партколлегия по Лен. области 10.VI 1935 г. подтвердила решение РК ВКП (б) об исключении Назаренко из партии.

Апеллирует.

(Докл. т. Потерин, присутствует Назаренко)

Подтвердить решение Партколлегии по Лен. Области об исключении Назаренко из ВКП(б), за активное участие в контрреволюционных изданиях и как не доказавшего преданность партии.

Последние обвинения («активное участие в контрреволюционных изданиях» и недостаточная «преданность партии») в 1936 году были очень серьезными. Назаренко чутьем уловил приближение большого террора и на двадцать лет исчез из обеих столиц — возможно, отсиделся в Могилеве [477] См. намек на это в письме друга Назаренко Н. Ф. Бельчикова к нему от 8 июля 1977 г.: «В прошлом ты любил переселяться из Житомира в Ленинград из Л-да в Могилев и т. д.» (ОР РНБ, ф. 1174, архив Я. А. Назаренко, ед. хр. 11, л. 10). По мемуарному очерку Назаренко, посвященному встречам с его земляком А. П. Довженко (Звезда. 1977. № 5. С. 183–197), он в 1955 г. объявился в Москве, а в 1970-е (судя по адресам на конвертах писем) жил в Ленинграде, на 1 линии Васильевского острова. Последнее письмо Бельчикова в этой папке датировано 28 июня 1978 г., что дает основание приблизительно установить дату смерти адресата (там же, л. 20). или в какой-то глухой глубинке.

И наконец, стоит напомнить, что в начале 1930-х годов Г. Е. Горбачев и его друг и корреспондент Г. Лелевич достигают вершин своей «академической карьеры»: Горбачев становится ученым секретарем Пушкинского Дома, а Лелевич — ученым секретарем ГАНС. Однако в 1934 году оба эти верные рапповца, также как их соратник лапповец А. Д. Камегулов, преданные борцы за чистоту пролетарского искусства, ратовавшие за внедрение марксистского метода и доблестно искоренявшие формализм, — будут арестованы и через несколько лет как «троцкистские и прочие двурушники» расстреляны в застенках НКВД. Сталинская репрессивная машина с ее тоталитарной непредсказуемостью уничтожала и желанные, и нежеланные «для официоза приношения на алтарь советской гуманитарной науки» [478] Тоддес Е. А. Б. М. Эйхенбаум в 1930–50-е годы // Тыняновский сборник. Вып. И. М.: ОГИ, 2002. С. 582. .

Ленинградское кооперативное издательство «Время» представляет собой четко локализованный компактный культурный объект: оно просуществовало 12 лет (с 1922 по 1934 год), было связано с одним городом, Петроградом/Ленинградом, имело устойчивую литературную программу (в первые два года связанную с современными отечественными авторами, последующие десять — с переводами современной западной беллетристики) [479] Другим магистральным направлением работы «Времени» была научно-популярная литература, существовавшие с 1925 г. две серии: исключительно успешная «Занимательная наука» под редакцией Якова Исидоровича Перельмана и менее известная серия «Физкультура и спорт» под редакцией одного из родоначальников отечественного спорта и науки о спорте Георгия Александровича Дюперрона. Эти существовавшие в издательстве автономно серии мы в настоящей работе специально рассматривать не будем. . Его деятельность подробно документирована в обширном архиве. Эти два основных обстоятельства, создающие возможность для насыщенного описания, послужили нам исходным поводом обратиться к истории «Времени» [480] Материалы предпринятого нами сплошного просмотра архива издательства «Время» опубликованы на сайте Института русской литературы (www.pushkinskijdom.ru, раздел «Препринт», коллективный исследовательский проект «Институты культуры Ленинграда на переломе от 1920-х к 1930-м годам», там же можно найти комментированную публикацию всей переписки издательства «Время» со Стефаном Цвейгом (публ. М. Ю. Кореневой) и отдельных писем, которыми обменивались издательство и Р. Роллан (публ. П. Р. Заборова)). Настоящая работа представляет собой попытку осмыслить эти материалы. Описание архива «Времени» (РО ИРЛИ. Ф. 42) еще не завершено, поэтому мы даем материалы из него без ссылок. Искренне благодарю за разнообразную неоценимую помощь К. М. Азадовского, Р. Ю. Данилевского, М. Ю. Кореневу, Т. А. Кукушкину, А. В. Лаврова, Г. В. Морозову, Д. В. Токарева. .

Очерки истории издательств — известный историко-литературный жанр; в частности, в нем опытнейший историк книги Инга Александровна Шомракова уже написала статью о «Времени» на основании просмотренного ею еще в первой половине шестидесятых годов архива издательства [481] Шомракова И. Л. Издательство «Время» (1922–1934 гг.) // Книга. Исследования и материалы. Сб. 17. М.: Книга, 1968. С. 199–214. , которая стала основополагающей для последующих справок о нем. Традиционный подход ориентирован на идею канона, с точки зрения которой деятельность издательства интересна и ценна прежде всего связанными с ним крупными, известными именами, литературными направлениями, изданиями, а само издательство репрезентируется как комментированный каталог выпущенных им книг и список наиболее известных сотрудников и авторов. В связи со «Временем» неизменно упоминается об участии в работе издательства А. В. Луначарского — хотя бывший Нарком просвещения возглавил редсовет только в 1931 году, на девятом году его существования, и А. М. Горького — хотя активная и содержательная часть переписки директора издательства И. В. Вольфсона с находившимся в Италии Горьким ограничена 1926–1927 годами и на развитие издательства большого влияния не оказала [482] Первоначально входившая в фонд «Времени» переписка издательства с А. М. Горьким была в 1950-е годы передана в Архив Горького при ИМЛИ, опубликована, с незначительными пропусками, в: Горький — Издательство «Время» // Архив А. М. Горького. Т. X. Кн. 1. М. Горький и советская печать. М.: Наука, 1964. С. 22–59. . Среди авторов, которых издавало «Время», также выбираются прежде всего известные имена — Стефан Цвейг [483] Шор В. Е. Из истории советского перевода: (Стефан Цвейг на русском языке) // Тетради переводчика. Вып. 5. М.: Сов. писатель, 1968. С. 53–75; Стефан Цвейг. Письма в издательство «Время» / Публ. К. М. Азадовского // Ежегодник Рукописного Отдела Пушкинского Дома на 1975 год. Л.: Наука, 1977. С. 217–255; Переписка Стефана Цвейга с издательством «Время». 1925–1934. , Ромен Роллан [484], Осип Мандельштам [485], Андре Мальро [486]. Если выводить характер «Времени» из состава чаще всего упоминаемых в связи с ним сотрудников и авторов, то приходится предположить, что оно было чем-то вроде горьковской «Всемирной литературы» [487]. Если описывать проекты «Времени», например такой фундаментальный издательский труд, как полное авторизованное собрание сочинений Ромена Роллана в 20 томах (1930–1936; издание завершено после закрытия «Времени» ГИХЛ), исходя из утверждения, что оно «явилось важным этапом в ознакомлении советского читателя с творчеством этого крупного французского писателя и мыслителя, с большой симпатией относившегося к русской культуре в ее прошлом и настоящем» [488], то не возникает самой возможности для постановки вопросов, ответы на которые не укладываются в логику историко-литературного канона. В частности, невозможно понять, почему обратилось к столь сложному проекту небольшое кооперативное издательство, главный редактор которого Г. П. Блок, осуществлявший основную работу по организации издания, сделавший для него ряд переводов и редактур, в 1922 году, на пике обеспеченной Горьким и «Всемирной литературой» русской славы Роллана, заметил: «Прославленный ныне Ромен Роллан — гуано, чтобы не сказать иначе» [489]. Конечно, резкие слова Г. П. Блока, ориентированные на конкретного адресата, далеко не исчерпывают отношения издательства к Роллану, однако дают понять, что культурная логика, более или менее пригодная для описания мотивов деятельности «Всемирной литературы» — ознакомление советского читателя с творчеством крупного французского писателя, симпатизировавшего русской культуре, — не объясняет работу небольшого кооперативного издательства, руководствовавшегося соображениями не «канонической» историко-литературной ценности или государственной культурной политики, а другими, более многообразными и субъективными. Слова Г. П. Блока о Роллане напоминают известное скандальное mot из романа Реймона Кено «Зази в метро» — «Napoléon mon cub» — которое Карло Гинзбург, исследуя генезис и смысл понятия и метода микроистории, вполне всерьез приводит для противопоставления Истории с большой буквы и микроистории, исходящей из суженой и приближенной к объекту перспективы наблюдения, принимающей в расчет единичные случаи, случайности, странности [490]. Наш метод в самом общем смысле может быть назван, по аналогии с микроисторией, — микроисторией литературы, которую мы противопоставляем канонической, иерархической, ретроспективной, сосредоточенной на больших фигурах Истории литературы.