Светозаръ - Быстьтворь: бытие и творение русов и ариев. Книга 2

Дело в том, что по правилам ордынского войска, каждый воин был заинтересован в уничтожении знатных людей противника. За убийство или пленение малого князя, боярина или воеводы рядовой ордынский воин становился сотником, а это значило, что в несколько раз возрастала его доля в общей добыче, кроме того, он получал звание витязя, что освобождало его семью от податей, а Род делало знаменитым. В дополнение он получал большое единовременное вознаграждение. Такой порядок возбуждал бешеную энергию в среде ордынских воинов.

Именно поэтому ордынские воины в первую очередь набрасывались на воевод, бояр и их окружение. Вот почему на поле Куликовом погибло так много представителей этого сословия. Таким образом, Великий Князь был вожделенной мечтой для многих тюрок. Если бы Дмитрий стал во главе большого полка, смерть его была бы неизбежной, что и случилось с боярином Михаилом Бренко. Гибель Дмитрия, без сомнения, поколебала бы ряды большого полка. Это как раз и понимал воевода-ведун Боброк. Он-то и посоветовал князьям произвести подмену Дмитрия на Бренко, который дородством и внешним видом походил на Великого Князя.

Дмитрий согласился встать в ряды простых воинов не столько потому, что хотел выжить, сколько для того, чтобы психологически поддержать рядовых воинов мыслью, что Великий Князь может сражается рядом с каждым из них. Слух об этом был пущен по войску после переодевания Дмитрия и Бренка на глазах у многих воинов. Так Боброк избавился от некомпетентного вмешательства Великого Князя в полководчество, сосредоточив его в своих руках. Таким образом, он первый среди полководцев западных русов применил ордынский приём командования, когда полководец оказывался в тылу, а не впереди на острие атаки.

Но это единственное, что применил Боброк Волынец из арсенала ордынского войска. Остальное он не мог применить, потому что московское войско на 50 % состояло из пеших воинов. Поэтому о налётах на противника, его растягивании, дроблении и ослаблении на первом этапе не могло быть и речи. А без этого не может быть речи об организации сражения по ордынскому образцу. Так что ни Л. Гумилёв, ни Р.Н. Безертинов представления не имеют о том, как организовывали сражения ордынские полководцы.

Обнаруживает смутное представление о сражении и профессор А.И. Журавлёв. Дело в том, что Мамай разделил своё войско на три эшелона. Так как у него было около 10 тысяч пехоты, то в первый эшелон была выделена вся пехота и около 10 тысяч конницы черкасского удела, образовавшегося на Северном Кавказе вместо Тмутараканского княжества. Задача первого эшелона была проста — завязать сражение и обнаружить слабые места в боевом порядке московского войска. Пехота и черкасы были не тюркского происхождения (около 5 тысяч генуэзцев и венецианцев, около 5 тысяч армян и около 5 тысяч других кавказцев).

Их, по ордынским правилам, беречь не следовало. Их-то Мамай и бросил в сражение первыми. Первой пошла пехота ещё и потому, что её нельзя посылать за конницей, так как она не смогла бы пробиться до противника через конную массу. За конницей пехота идёт только в период преследования. Второй и третий эшелоны, по 30 тысяч человек, составляли, собственно, тюрки. Второй эшелон предназначался для сокрушения боевого порядка московского войска, а третий — для завершения разгрома.

Поэтому сражение началось выдвижением первого эшелона войск Мамая к боевым порядкам московского войска, отходом передового полка к главным силам и образованием большого полка, а также поединками отборных воинов, а не налётом 30–40 тысяч конницы Мамая на Ольгердовичей через овраги, как об этом пишет А.И. Журавлёв. Мамай, хотя и отступил от ордынских правил, но не настолько, чтобы проявить столь вопиющую некомпетентность. Это ставит его выше многих современных «полководцев».

Поединок Пересвета с Челубеем закончился тем, что первым с коня упал Челубей, а за ним Пересвет. Пересвет не мог упасть на Челубея, так как поединок совершался на боевых конях. Символичность гибели этих богатырей состояла не столько в том, что московская рать одолела тюрок на поле Куликовом, сколько в том, что первым потерпел поражение Мамай, а вторым Дмитрий — от Тохтамыша в 1382 году. Кстати, следует сказать, что Челубей был черкасом, то есть русом.

Здесь нужно несколько слов сказать о Пересвете и Ослябе, которых официальные источники считают христианскими монахами, а также Сергии Радонежском, коего официальные источники также причисляют к христианским иерархам. Алексий I умер в 1378 году. Место официального владыки христианской церкви в это время было свободно. Соискатели этого места находились в Никее. К тому же мнение остальных христианских иерархов Дмитрию было известно. Однако благословление в то время много значило для воинов. Так что Дмитрию ничего не оставалось, как просить его у Сергия Радонежского — жреца Веры Первопредков.

Была ещё одна веская причина, по которой Дмитрий обратился к Сергию Радонежскому. Издавна при святилищах и капищах русов и ариев, подобных храму Свентовита на острове Руян, воспитывались храмовые воины. Такие воины были и у Сергия Радонежского. Причём немало — целая сотня. И назывались они «Чёрная сотня». Каждый такой храмовый воин стоил 5, а то и 10 обычных дружинников.

Вот этих воинов и хотел заполучить Дмитрий у Сергия Радонежского. Наряду с благословением, эта «Чёрная сотня» была хорошим подкреплением войску, особенно в поддержании боевого духа.

Если мы это учтём, станет понятно, почему Пересвет и Ослябя взяли в руки оружие, в то время как христианским попам и монахам брать в руки оружие строго запрещено. Обращают на себя внимание и имена Пересвет и Ослябя, на которые абсолютно не обратил внимания Н.Г. Богданов. Это не христианские имена, а дохристианские имена русов, которые прямо говорят о своих владельцах как о людях, совершенно не связанных с христианской церковью.

Нужно иметь также в виду, что Пересвет и Ослябя были даны Дмитрию для личной охраны. И когда понадобилось выехать на поединок со знаменитым Челубеем, воином не менее умелым, Пересвет попросил Дмитрия доверить ему сразиться со столь грозным соперником. Так Ослябя остался один охранять князя Дмитрия и до конца исполнил свой долг. Возникает вопрос: так кого же должен был похоронить Дмитрий Донской в Московском Симоновском монастыре? Ответ очевиден — Пересвета и Ослябю.

Благословение Сергий Радонежский давал Дмитрию наедине. Никаких христианских попов рядом не было. Поэтому позднее христианские попы по этому поводу писали кто во что горазд, сохраняя лишь саму суть, что благословение было дано. Отсюда все изыскания Н.Г. Богданова относительно Сергия Радонежского, Пересвета, Осляби, Фёдора и Дионисия являются типичными измышлениями новейшего времени. Таким образом, последующая канонизация Сергия Радонежского христианской церковью, а через 600 лет и Дмитрия Донского, не что иное, как примазывание этой церкви к великим делам Дмитрия Донского, Боброка Волынского и Сергия Радонежского.