Леонард Гендлин - Исповедь любовницы Сталина

— Вы, товарищ Давыдова, хотели с нами встретиться? — тенорком пропел «дядя Коля» — Ежов.

— Товарищи, вам грозит смертельная опасность, — сказала я. Мужчины меня вплотную обступили, лица их испуганно вытянулись. — После выступления на Электроламповом заводе…

— Это мы знаем, — перебил Маленков, — вам подменили машину. Говорите, что дальше было. Не торопитесь, нужны подробности.

— В машине такси находился Ягода, он привез меня в загородный дом, стояла кромешная тьм$, ехали минут сорок, к нам подбежали две немецкие овчарки. Мы прошли в дом, Ягода плеткой с металлическим наконечником ударил по лицу красноармейца Булыгу за тр мто тот подал холодный ужин. Затем появилась красавица Наташа, которая по «совместительству» работает мойщицей в кремлевской бане. Сейчас трогать ее нельзя, они могут догадаться, что это моя работа. Простите, но мне стыдно говорить о дальнейшем.

— В. А., мы ваши самые верные друзья, — мягко проговорил Маленков. — Мы отвечаем за вашу жизнь перед товарищем Сталиным.

— Ягода приказал пройти в комнату, оказавшуюся спальней. Он предупредил, что это не последняя наша встреча. Говорил, что в первую очередь расправится с вами, а потом разделается с товарищем Сталиным. Проговорился, что Сергей Миронович Киров убит его людьми. — Я зарыдала, опустилась на колени. — Спасите меня! У вас в руках сила, армия, оружие, а он, пигмей, угрожает, повелевает, терзает морально и физически любимую женщину товарища Сталина, первого секретаря ЦК ВКП(б). Если моя жизнь ничего не стоит, я готова принять из ваших рук яд!

— В. А., пожалуйста, без дешевой патетики, — проговорил озадаченный Маленков.

— Ну и ситуация! — сказал Ежов. — Товарищи, какие будут предложения или рекомендации по данному вопросу?

— Наташу Мокроусову переведем на другую работу, скажем, рабочей по кухне. Во время вечерней уборки ее нечаянно обварят кипятком, — спокойно сказал рябой Поскребышев. — Затем больную барышню полечим укольчиками, пташка сама заговорит, а если не поможет, будем жечь, колоть, выбьем зубы, выломаем суставы, в камеру подпустим пчел с клопами.

— На эту операцию дается три дня, — проговорил Маленков. — Ответственными назначаются Поскребышев, Ежов, Власик. Предлагаю к этой работе подключить товарища Мехлиса, он все рвется в открытый бой, пусть проявит инициативу!

— Разрешите огласить справочку?

Высокий, сутулый Поскребышев начал читать:

— «Варвара Петровна Кирюшкина имеет клички и прозвища Наталья Мокроусова, Ольга Пожарова, Мария Карпенко, Алефтина Родимцева, Раиса Красная, Ирина Зернова, Рада Голенищева, Ванда Пошонько, Стелла Недзевицкая, Нина Пелыпенская. Родилась в 1910 г. в Николаеве. Мать — содержательница портовых публичных домов. Эмигрировала в Турцию. Жила в Стамбуле и Константинополе. Отец убит под Перекопом. После окончания школы девушка поступила ученицей в аптеку братьев греков Каратаветоглы, с обоими стала сожительствовать. Братьев ограбила, аптеку подожгла. В Одессе, на Дерибасовской улице, в подвале дома 19 открыла притон. Занималась контрабандой. Нелегально ездила промышлять в Турцию, Югославию, Чехословакию, Грецию, Румынию. В совершенстве знает немецкий и французский. Выполняла щекотливые поручения. За продажу собачьего мяса в Поволжье арестовывалась. Из Никольско-Уссурийской тюрьмы совершила побег. В Омске вышла замуж за бывшего полковника царской армии, рыботорговца Елисея Кондратовича Карпова. Мужа убила, труп разрубила на части, аккуратно сложила в бочку от соленых огурцов, которую закопала в яме под погребом. Похитила ценности, именное оружие, деньги, бриллианты, золото. Дом подожгла. Вторично была арестована в Тамбове. Убила конвоира-красноармейца Евстигнея Петровича Простоволосова. Появилась в Ленинграде, скупала и перепродавала меха. В Архангельске бежала с этапа. В Москве купила фальшивый паспорт. На Сухаревском рынке продавала наркотические средства. Красивой женщиной, Варварой Кирюшкиной, увлекся пролетарский поэт Демьян Бедный (Придворов). По его рекомендации энергичную женщину приняли в хозяйственное управление Московского Кремля. Так она очутилась в банщицах, ее случайно опознали. На Лубянке произошла «историческая» встреча с Ягодой. Народный комиссар внутренних дел предполагал свою наложницу устроить домашней работницей в семью Кировых после их переезда в Москву»… Но, как видите, Генрих Григорьевич успел предупредить события.

— Товарищ Сталин, — проговорил Маленков, — ничего не должен знать. У дома В. А. снова придется установить круглосуточное дежурство. Ягоде надо срочно подсунуть красивую дородную молодую девку, но чтобы она работала на нас.

Сталин пригласил меня с мужем встречать Новый год. За праздничным столом — народные комиссары, военная знать, ответственные работники ЦК ВКП(б), Коминтерна, старые большевики, артисты, ученые, писатели, престарелые академики в ермолках, не понимавшие, зачем их сюда привезли.

Меня познакомили с Хрущевым и автором романа «Тихий Дон» писателем Михаилом Шолоховым, невзрачным, кривоногим мужичишкой. Ягода приехал с некрасивой, угловатой женой. Как ни в чем не бывало подошел ко мне. Жену свою он оставил на попечение Хрущева.

— В. А., Наташеньку, подружку нашу, какие-то сволочи кипящими щами обварили, целый котел на нее вылили. Вторую неделю бедная мучается, говорят, что безнадежна, врачи к ней никого не подпускают. Верочка, когда мы встретимся? Мне очень хочется с вами снова полежать.

— После премьеры оперы «Садко».

— Постараюсь набраться терпения.

Морозная ночь, серебристые ели во дворе Кремля покрыты хлопьями снега. Кремль ярко освещен. Где-то над звездами в огромном круге показалась луна. Хочется выть. Кто в состоянии понять боль и тоску одинокой и безропотной души?

Мое отсутствие заметили. В сопровождении карлика Ежова вернулась в Георгиевский зал. Вальсировала с мужем, Тухачевским, Ворошиловым.

Михаил Николаевич спросил:

— Верочка, я давно вас не видел, разрешите приехать к вам в гости?

Прошептала:

— Любимый, буду счастлива принять вас вместе с женой в любое время.

— Идите к нам, В. А.! — крикнул захмелевший командир Первой Конной Семен Михайлович Буденный. — У нас весело! Будем пить настоящее французское шампанское!

Ворошилов на него злобно посмотрел.

На новогоднем банкете в Кремле рядом со Сталиным сидела молоденькая балерина Ольга Лепешинская. Пряча улыбку в усы, он смотрел на нее, как голодный кот на сметану.

— Скоро станешь первой балериной, — громко проговорил захмелевший вождь. — К свадьбе получишь от нас хороший подарок. Скажи, Леля, что нужно тебе для счастливой жизни?

Скромно потупив глазки, умненькая Оля тихо сказала: