Сергей Голицын - Сказания о земле Московской

Далее на запад двинулся Александр, перешел по льду Чудское озеро, вторгся в пределы ливонской земли. Он выслал вперед небольшой отряд псковичей во главе с воеводой Домашем. Псковичи наткнулись на главные силы рыцарей. Завязался бой. Но силы были слишком неравны. Сам Домаш погиб, остатки его отряда отступили…

Решительная битва между русичами и рыцарями была неминуема…

— Где сразиться? — спрашивал Александр своих воевод.

К русскому войску прибыло подкрепление. Великий князь Ярослав Всеволодович послал полк под началом сына Андрея, младшего брата Александра.

Не дождавшись подхода врагов, Александр повелел отступить на лед Чудского озера, «воспятися на озеро».

Ранним утром 5 апреля 1242 года началась битва «на Чюдьском озере, на Узмени, у Воронея Камени».

Русские воины «исполнишася духом ратным, бяху бо сердца их акы сердца лвом» (как сердца львов).

Ударить острием клина в середину войска противника, рассечь его пополам, вызвать замешательство, преследовать и добивать отступающих — так сражались рыцари (свиньей, как насмешливо говорили русские) и таким натиском привыкли побеждать. В первые минуты битвы они прорвали боевые ряды русских пеших воинов. «Было видно, как знамена братьев (рыцарей) проникли в ряды русской пехоты», — писал монах Генрих. Далее произошло то, чего рыцари никак не ожидали. Выбирая место битвы, Александр предусмотрел, что конные, тяжело вооруженные вражеские всадники неминуемо остановятся перед берегом Узмени (узкого места озера) с навеянными под берегом рыхлыми сугробами снега.

Так оно и случилось. Рыцари остановились. Немецкие кони начали спотыкаться, вставать на дыбы. Строй смешался. Тут справа и слева набросились на рыцарей пешие и конные русские ратники.

«И бысть ту сеча зла и велика немцам и чюди, и труск (треск) от копей ломления и звук страшен от мечного сечения, якоже и езеру померьзшю двигнутися (казалось, что двинулось замерзшее озеро). И не бе видети леду, покры бо ся кровию».

Так выразительно и ярко рассказывалось в повести о битве.

В первый час боя Александр находился на холме, над Вороньим Камнем и оттуда руководил сражением, но он не выдержал, бросился во главе конных полков в самую сечу, начал мечом крушить врагов направо и налево. Рыцари сражались упорно, однако конница и пехота русичей теснили их в сторону, туда, где лед был тоньше.

Под тяжело вооруженными рыцарями лед не выдерживал, трескался, ломался, рыцари и их кони тонули.

«Немци ту падоша, а чюдь даша плеща» (обратилась в бегство), — со злорадством отмечает сочинитель повести.

Чудь — чудские пехотинцы — вряд ли с охотой сражались на стороне немецких рыцарей.

«И секахуть гоняше, акы по аеру (воздуху)…и биша их на 7 врьстах по леду…»

Но далее по суше, по ливонской земле Александр не стал преследовать побежденных, а возвратился во Псков.

«И возвратился князь Александр с победою славною, и бяше множество полоненых в полку его, и ведяхут босы подле коний, иже именують себя божии ритори» (и вели босыми подле коней тех, кто называл себя «Божьими рыцарями»).

Восторженно встречали Александра простые люди Пскова и Новгорода, а бояре не высказывали вслух своих опасений.

Победа Александра была полной. На много лет рыцари забыли и думать о нападениях на Русь.

Всего двадцать два года было Александру, а он уже успел прославиться и как многоопытный полководец, и как храбрый витязь.

«И нача слыти имя его по всемь странам, и до моря Хонужьского (Каспийского), и до гор Араратьских, и об ону страну моря Варяжского (Балтийского), и до великого Риму».

Так молва о его второй славной победе пошла по всей Руси, униженной владычеством Бату-хана. Узнал о ней и сам римский папа — верховный глава католической церкви, кому духовно подчинялась вся Европа. В великом гневе он направил послание своим верным рыцарям, благословлял их продолжать борьбу с теми, кто не склонял перед ним голову. Увидели русские люди — разгорелось пламя надежды. И те, кто успел припрятать оружие, доставали его, осматривали, очищали от ржавчины, да точили, и стрелы в колчанах пересчитывали. Придет время — пригодится…

На западных границах Руси появились новые враги — литва. Теснимые немецкими рыцарями, они в свою очередь сами начали нападать на земли полоцкие и торопецкие, но нападали малыми силами, и русичи легко отражали их летучие набеги.

Литовскому князю Миндовгу удалось объединить отдельные племена, и в 1245 году впервые двинулось на Русь сильное литовское войско.

Взяв город Торопец, враги оставили там часть своих полков грабить и брать в плен жителей, а другие их полки отправились к Торжку.

«В то же время умножися языка литовьского и начаша пакостити волости Александрове».

Узнав о нападении Миндовга, Александр тотчас же выступил навстречу литовцам со своей дружиной и с новгородским полком. Он действовал как всегда — стремительно и неожиданно, напал на врагов, засевших в Торопце, разбил их наголову, взял город, отобрал пленных и всю добычу, а затем погнался за отступавшими и возле озера Жижца уничтожил их. Далее он отправился к Торжку и, нагнав врагов, разбил и второе их войско.

Так Александр стяжал себе славу в борьбе с третьим врагом — литовским князем Миндовгом.

Но основными врагами для Руси оставались те, кого летописцы назвали татарами. Александр это хорошо понимал, однако отношения с ними пошли совсем иными путями.

тец Александра, Ярослав Всеволодович, волею Бату-хана поставленный великим князем владимиро-суздальским, затаив горечь унижения, покорно выполнял все требования хана, и в первую очередь помогал взыскивать с населения дань, какую летописец называет «выход».

Понимал Ярослав, что татары — сила грозная, сознавал, что Руси, обескровленной, ослабленной нашествием Бату-хана, бороться с ними будет невмоготу.

Ладить надобно с татарами.