Сергей Парамонов - История руссов. Славяне или норманны?

4. Сведение о набеге Руси на Царьград летописец, по-видимому, заимствовал не непосредственно из греческой летописи, а, очевидно, от лица, читавшего последнюю или переводившего ему ее. Что сведение имело расспросный характер, видно из формулировки — «о семь бо уведахом». Такая формулировка всегда употреблялась в летописях при изложении не собственных, а сведений, добытых от кого-то.

Если бы летописец сам читал греческую летопись, он просто написал бы: «яко же пишеться в летописании Гречьстем», что мы и находим в конце фразы. На деле же летописец еще добавляет: «о семь бо уведахом». Летописец, что очень важно, считает нужным уточнить источник своего сведения. В конечном результате источник его осведомленности — та же греческая летопись, но читал ее не летописец, а лицо, сообщившее об этом летописцу.

5. Несмотря на краткость стиля и экономию места, летописец считал необходимым указать, откуда он заимствовал свое сведение. Следовательно, он не был добродушным простачком, каким его пытались изобразить некоторые, — он уже руководился известным научным методом: он цитировал свои источники, он отличал несомненное от достоверного, а достоверное от возможного или сомнительного. Более того, он, указывая источник, косвенным образом слагал ответственность за истину с себя на источник, из которого он почерпнул данное сведение.

Следует добавить, забегая вперед, что летописец считает необходимым привести мнения, кажущиеся ему ошибочными, но в то же время он настолько осторожен, что не решается вовсе игнорировать их, — он их критикует, например, в разъяснении происхождения названия «Киев», но не отбрасывает их молча. Это говорит в пользу его объективности и старания включить все ему известное о данном предмете.

6. Хотя летописец принял 852 год за отправную точку русской хронологии, он вовсе не говорит, что это самое первое сообщение о руссах вообще в истории, — это только самое древнее упоминание в источнике, ему известном.Он гораздо осторожнее и точнее большинства историков, приписавших ему гораздо более категорическое утверждение, чем это было на самом деле.

7. Совершенно очевидно, что первый летописец не знал года нападения руссов на Царьград, он знал только, что это случилось в начале царствования Михаила III, поэтому он и употребил столь неясную форму — «Михаилу наченшю царствовати», «уведахом яко при семь цари». И действительно, в продолжателе Георгия Амартола, из которого летописец списал почти слово в слово сообщение о нападении руссов, нет совершенно даты.

Дата проставлена следующим русским летописцем, внесшим в недатированный или слабо датированный текст летописи погодные даты.

В этом именно и заключается разгадка расхождения в сообщении летописи с действительностью. В тексте сказано, что нападение руссов совершилось «в начале царствования» Михаила, в дальнейшей записи «на 14-й год его царствования», но ни то ни другое неверно, а самый год нападения, как мы покажем в следующем очерке, показан верно. Таким образом, становится ясно, что датировка текста летописи имеет не первичный, а вторичный характер, — вывод очень важный.

8. Все последующие близкие записи, примыкающие к 852 году, по-видимому, также целиком заимствованы из греческих или болгарских источников, ибо, если они были бы русскими, то летописец о них упомянул бы. Кроме того, они касаются опять-таки событий в Греции и Болгарии, — следовательно, явственно заимствованы.

Первым русским событием является изгнание варягов. Здесь мы сталкиваемся с совершенно неразъясненным вопросом русской историографии: откуда взял эту дату летописец? В греческих хрониках такого известия не могло быть, а русских не существовало. Очевидно, эта дата была, так сказать, интерполирована последующим летописцем, разнесшим все события по годам. В какой мере. однако, точна эта интерполяция — сказать трудно. В дальнейшем мы еще надеемся вернуться к этим деталям.

Хотя хронология общей истории взята русским летописцем целиком из иностранных источников, знакомство с ней необходимо для того, чтобы уяснить себе облик первого русского летописца как историка, а кстати, и лицо современных комментаторов.

Он пишет: «От Адама до потопа лет 2242; а от потопа до Авраама лет 1082; от Авраама до исхождения Моисеева лет 430; от исхождения Моисеева до Давида лет 601; от Давида и от начала царства Соломоня до пленения Иерусалимова лет 448; от пленения до Александра лет 318; от Александра до Христова Рождества лет 333».

Если мы сложим все цифры вместе, как это и сделал современный комментатор Д. С. Лихачев, 1950, — мы получим цифру 5454, цифру ошибочную, ибо в древности преимущественно предполагали, что от сотворения мира и до Р. X. прошло 5508 лет. Таким образом, не хватает 54 лет.

Неужели перволетописец не заметил такой заметной неувязки и был человеком, не слишком критически мыслящим?

Ближайшее рассмотрение показывает, что на деле в тексте имеется пропуск. В самом деле — вся хронология выше построена на перечислении «от» и «до». Но вот мы встречаем место: «от Давида и от начала царства Соломоня…» Идут два «от» подряд. Как же это может быть одновременнои от Давида, и от Соломона, если они не жили вместе?

На деле было, совершенно очевидно: «от Давида и до Соломоня» столько-то лет, но переписчик перескочил через несколько слов и пропустил срок царствования Давида.

Комментатор неувязку нашел, но до столь элементарной причины не додумался — пример чрезвычайной поверхностности анализа. Более того: историки изучают русские летописи уже лет 200, но до сих пор не исправили ошибки, приходится это делать натуралисту.

Эта, казалось бы, мелкая деталь может сыграть, однако, огромную роль в исследовании исторической последовательности имеющихся списков летописей. Ясно, что летописный список без пропуска древнее и безупречнее тех, которые этот пропуск имеют.

Сколько нам лично известно, мы не имеем ни одного списка летописей, где этого пропуска нет, следовательно, все они копии с испорченной копии. Однако в Ипатьевской летописи эта ошибка частично исправлена — там вместо второго «от» поставлено «до», но самая цифра лет царствования Давида не вставлена. Эта «поправка» дает возможность установления второй последовательности «исправленных списков», т. е. какие списки безусловно списывались с рукописи типа Ипатьевской.

Указанный пропуск в летописи показывает, что последующие переписчики и продолжатели летописи относились к тексту переписываемого некритически. Нет никакого сомнения, будь пропуск замечен и понят, вставить срок царствования Давида, использовав церковные источники, не представляло ни малейших затруднений.