Сергей Парамонов - История руссов. Варяги и русская государственность

Начнем с перечисления важнейших ошибок Васильева.

1. На стр. XI он говорит, что в 860 году Русь впервые была замешана в мировой политике, — это неверно, — на стр. IX он с абсолютной ясностью указал, что послы руссов в 839 году в Царьград отправлялись для заключения договора о дружбе между Русью и Византией. Неужели заключение договора не является актом международных отношений?

Эта частная ошибка Васильева на самом деле гораздо больше — Васильев не понял места договора 839 года в отношениях между Русью и Византией.

По Васильеву получается, что «около 840 года» образовалось новое государство — Киевская Русь, одним из первых актов его была посылка делегации в Царьград: «Давайте, мол, дружить!» Такое представление — ужасный примитивизм, достойный киндергартена [103].

Мы знаем, что на языке древней дипломатии заключение договора «о дружбе», «любови», в первую очередь означало заключение мира после военных действий, а не только заключение какого-то оборонительного союза. И мы имеем все основания подозревать, что речь шла о нормализации отношений после грабежа руссами малоазийского побережья, которое описано в «Житии Георгия Амастридского».

Нет ни малейшего сомнения, что Русь в 839 году заключала далеко не первый мирный договор с Византией, об этом говорят даже тексты самых первых дошедших до нас договоров, ссылающихся на «древнюю любовь». Мы имеем все основания думать (здесь не место развивать подробную аргументацию), что уже в 626 году, в нападении на Царьград аваров, которое сохранил летописец в памяти («при Ираклии, которого мало не яша»), принимала участие и Русь. Более того: Кий ходил с войском к Царьграду еще раньше, но имени византийского императора предание до нас не донесло.

Таким образом, Васильев, отступив от ложного представления о начале Киевской Руси, все же должной перспективы исторических событий не усмотрел.

2. Васильев считает, что нападение на Царьград «было произведено теми же скандинавскими викингами, большей частью шведами», которые лавиной прокатились по Европе.

Васильев, как и другие норманисты, не понимает, что деятельность викингов сосредоточивалась только в Западной Европе, нападениям подвергались только острова, морские побережья и окрестности очень больших рек, могущих пропустить суда норманнов, центральное же ядро Европы было совершенно не тронуто норманнами.

Еще в большей степени это касается Восточной Европы, в частности Руси. Если от дорюриковской эпохи до нас дошли темные сказания, что новгородцы платили варягам дань, то со времени Рюрика мы можем утверждать, что никогда вооруженные варяги не находились на Руси без ее согласия. Никогда и никакие варяги руссами не управляли.

Представление, что варяги свободно разгуливали по Руси, будучи хозяевами положения, является совершенно беспардонной фантазией. Если мы обратимся к северным сагам, полным совершенных сказок, то и там мы не найдем данных, что русское государство было создано скандинавами. Герои саг (см., например, Эймундову сагу) совершенно ясно говорят, что они служили князьям руссов за деньги, причем даже известна сумма, которую они получали.

Если мы обратимся к специфически шовинистической литературе, например, книге идеолога немецкого фашизма Карла Теодора Штрассера «Vikingen un Normannen» (1943, 5-е изд.), то даже там на приложенной карте самым восточным пунктом нападения норманнов является Италия.

Штрассер отрицает пиратство норманнов в восточной половине Средиземного моря, а вот русский ученый А. А. Васильев выдумывает его.

Что же касается пути норманнов «из варяг в греки», то Штрассер указывает путь норманнов от Ладоги и до Царьграда, однако в перечислении наиболее важных нападений норманнов Штрассер специально нападения на Царыград не упоминает, а главное, сообщает о Руси и норманнах в ней по русским, а не своим источникам. Таким образом, Васильев, как и другие, оказываются «plus royalistes que le roi» (фр. «более роялистами, чем сам король»).

Никто не может отрицать, что скандинавы в Восточной Европе были, но это были отдельные личности, группки их, пришедшие на Русь и жившие там с ее разрешения, никакой самостоятельной роли не играли.

Мы уже указывали, что отряд варягов, приглашенных Владимиром Великим, не знал даже дороги в Царьград, а историки типа гром скандинавской победы раздавайся, рисовали великолепные картины владычества норманнов на Руси. Да, конечно, легко путешествовать по карте и уподобляться мальчуганам, героям чеховского рассказа: «а из Камчатки алеуты привезут нас в Америку», но нужно понимать, что существует и реальная жизнь.

3. Васильев убежден, что послы руссов в 839 году были из Киева. Обсудим, однако, попутно одну деталь. Вернадский полагает, что послы были от Тьмутороканского Кагана, — пусть этим тешится: таким выдумкам грош цена. Но когда он утверждает, что послы эти были арестованы императором Феофилом и отправлены к Людовику Благочестивому, — он уже переходит всякие границы беспардонности.

Из ответного письма Людовика императору Феофилу видно, что он отнесся весьма предупредительно к послам руссов, что из-за расположения к Феофилу он хорошо принял послов руссов (это арестованных-то Феофилом!) и, если выяснится, что они не шпионы, то он при предоставившейся возможности отправит их домой, если же выяснится обратное, то он вернет «послов» Феофилу, чтобы тот сам решил, что с ними делать.

Из такой предупредительности Людовика видно, что он чрезвычайно считался с рекомендацией Феофила в отношении послов руссов. Профессор Вернадский просто оболгал Феофила, и это называется объективностью историка! Конечно, найдутся защитники Вернадского, скажут, мол, свобода научной мысли. Согласны, но тогда в начале его труда надо было поместить изречение: «Не любо — не слушай, а врать не мешай».

Некоторые в том, что дальнейшая судьба послов руссов неизвестна, хотят усмотреть что-то, подтверждающее норманнскую теорию. И этот вывод порочен: когда летописцу казалось, что пойманы шпионы, он это отметил, но о дальнейшей судьбе их умолчал, ибо всё оказалось верным: император Феофил не снабжал шпионов рекомендательным письмом, и шведы, бывшие посланцами Руси, спокойно вернулись в Киев.

4. Главу о происхождении русского государства (стр. 64–70) Васильев начинает с того, что понять, мол, историю Руси можно только на фоне пиратства норманнов во всей Европе, что Ключевский не видит ничего необычного в нападении руссов на Царьград, ибо это было обычным явлением для западной половины Европы.

На первый взгляд такой подход может показать правильным, ибо история Европы состоит не из калейдоскопических изолированных кусков, а представляет собой единое целое. Однако это положение в отношении норманнов неприменимо, ибо не соответствует историческим фактам, — никогда норманны на Царьград не нападали, и вообще в Восточной Европе ведущей роли не играли. Вся норманистская история — только ложная экстраполяция: то, что верно в приложении к западной половине Европы, совершенно неприменимо к восточной.