Сергей Парамонов - История руссов. Варяги и русская государственность

Очевидно, «ушь» было подобием чего-то съедобного, если его ели в голодовки. Расшифровке значения слова «ушь» помогает отрывок из арабского автора Аль-Бекри: «И не имеют они (славяне) купален, но они устраивают себе дом из дерева и законопачивают щели некоторой материей, которая образуется на их деревьях, походит на зеленоватый водяной мох и которую они называют удж»…

Очевидно, «ушь» — это лишайники, в изобилии произрастающие на деревьях Севера и служащие еще и до сих пор вместе с мхами для конопатки северных бань.

В пользу этого также говорит положение слова «ушь» рядом со словом «мох»: при всяких перечислениях обычно сходные предметы упоминаются рядом. Сходство же мха и лишайника для неботаника очень велико. Наконец, в арабском слове «удж» совершенно ясно улавливается славянское «ушь».

Не для всех, вероятно, будет понятно также слово «илем» — это современный «ильм» — лиственное дерево из группы «ильмовых», куда относятся также берест, карагач и другие. Так как речь не может идти о древесине ильма, то пунктуацию в печатной летописи следует изменить и читать: «кору липову и листь илем», а не: «кору липовую и листья, илем…».

Что такое «молиць» или «пелмь», в достаточной мере остается невыясненным. Эти примеры показывают наглядно то поле деятельности, которое вполне доступно для историка-любителя. Его труд может очистить много «туманных» мест летописей, которые ставят в тупик историка-специалиста.

В фундаментальной работе «История культуры Древней Руси», I, 1951, на стр. 35 в статье В. В. Мавродина «Очерк истории Древней Руси до монгольского завоевания» имеется следующее утверждение: «В 1205 г. Роман готовил поход на Польшу, стремясь присоединить Люблинскую землю и пройти дальше в Саксонию, но заболел и умер».

Не только русские летописи, польские хроники, но даже французская хроника сообщают согласно, что Роман был убит в войне с поляками. Именно, будучи союзником немецкого короля Филиппа Гогенштауфена, он пошел походом против польского короля Мешко, через земли которого он рассчитывал пробиться в Саксонию. 19 июня 1205 года, при переправе через Вислу под Завихвостом, он был убит поляками, которые по случаю такого счастливого для них события соорудили в Кракове два придела в храме в честь святых Гервазия и Протасия, церковная память которых падала на этот день. Факты эти общеизвестны.

Насколько методологически беспомощны некоторые авторы, показывает пример С. М. Середонина, автора «Исторической географии», Петроград, 1916, следовательно, человека, специально занимавшегося вопросами исторической географии, и бывшего в курсе как текущей литературы, так и фактов.

На стр. 135 он писал, что полочане «нарекошася… речькы ради, яже втечеть в Двину именем Полота», но, конечно, они назывались полочанами от имени своего города, Полотеск (Полоцк), на это указывает суффикс «анин».

Д. М. Одинец, 1935 [135], резонно возразил, что «ссылка на суффикс “анин” не может быть, однако, признана в данном случае убедительной. Слово “волжанин”, имеющее тот же суффикс, означает именно прибрежных жителей Волги».

Суть дела, однако, не в филологическом возражении, а в том, что Середонин не понимает элементарных вещей в области своей специальности: не города давали рекам названия, а реки городам, — это закон, не знающий исключений. Харьков, Минск, Курск, Тверь, Москва и десятки других (попробуйте проверить, и вы убедитесь в этом) свидетельствуют в пользу этого закона.

Да это и вполне понятно: реки гораздо постояннее и древнее, чем города, города исчезают сравнительно легко, а реки, в общем, остаются. Как ни незначительна подчас бывает речка, на которой стоит огромный современный город, именно она дала ему свое название. Сегодняшнее ничтожество речки — только доказательство тех изменений, которые человек внес в природу. Леса вырублены, болота осушены, ручейки пересохли и когда-то полноводная река превратилась в жалкий ручеек.

Но все же река — нечто сравнительно медленно изменяющееся, постоянное, города же в древности, — образования, существующие до хорошего пожара или тяжелой войны. Народы приходили и уходили, а реки оставались, хоть и изменяя подчас свои названия.

На обширных равнинах Европы именно реки являлись твердыми ориентирами для указания местопребывания. Достаточно только взглянуть на названия древнеславянских племен: бужане. моравы, полабы, ободричи, гаволяне, череспеняне, спреване, суличи, дунайцы и т. д.

С развитием культуры начинают, однако, создаваться города-гиганты; если город-гигант не носит одноименного названия с рекой, на которой он стоит, все племя начинает называться по имени главного, большого города. Вследствие этого «словене» начинают называться «новгородци» и т. д.

Обычно ход событий бывает таков: новообразованное поселение называется по речке, около которой оно создается (из-за достаточного количества воды, удобного транспорта, рыбной ловли и проч.). Разросшись, поселение превращается в город, в названии которого отражено имя реки. Наконец, жители получают имя по городу, а в основном по речке, а со временем это имя переносится и на целое племя и даже ряд их, если город становится столицей огромной области.

В данном случае мы имеем специальное свидетельство летописца, что «полочане» получили свое название от речки Полоты, отсюда и город Полотеск (Полоцк) получил свое название.

Середонин, даже подтолкнутый к правильному объяснению летописцем, старается убедить читателя, что это не так, — наглядный пример крупной методологической ошибки. На самом деле, если исследователь задает себе задачу узнать, откуда происходит данное название, например, Галиция, Волынь и т. д., следует прежде всего поискать города Галича или Волына; если таковые найдены, следует обратиться к местной географии, и в огромном числе случаев будет найдена речка, ручеек, даже сточная канава, удержавшие вековое название, но которые будут одноименны с городом.

Трудность заключается в том, что часто речка, давшая городу название, например Куринка в Курске, совершенно ненаходима в обычных справочниках, — надо иметь не карту, а план города и его окрестностей со всеми деталями, и тогда станет понятным, что не миллионный город Харьков дал жалкой речке название, а именно она ему. Дело в том, что город рос, а речка мелела и сходила на нет. Речка Кура стала настолько незначительной, что ее уже стали называть пренебрежительно «Куринка». Подобные факты — это азбука для занимающегося исторической географией и историей.