Николай Крюков - Кто оставил «варяжский след» в истории Руси? Разгадки вековых тайн

Между прочим, именно из откровений Уварова в «Мерянах…» можно прочувствовать в полной мере обстановку кладоискательского бума вокруг раскопок древностей в ту пору. Уваров на основании записей П.С. Савельева рассказывает о каких-то раскопках Н.А. Ушакова в Весьегонском и Вышневолоцком уездах 1843 г., о раскопках того же Ушакова в Устюжском уезде Новгородской губернии в 1844 г., где тот исследовал 50 курганов и эти раскопки были более удачными. Что значит более удачными, узнаем ниже. В этом же ключе он пишет о раскопках некоего А. Нечаева в 1866 г. в Коломенском уезде под Москвой: «14 курганов оказались пустыми. О вещах в курганах Нечаев ничего не говорит». О своих собственных раскопках Уваров рассказывает аналогично: «У села Ра-дованье срыто 14 курганов. Ничего не найдено» 143. И далее в том же ключе: «Разрытие курганов у Хабарова городка ничего не объяснило. Село Вески: на древнем кладбище: разрыт 121 курган. Найдена одна монета Оттона середины X века».

Наконец, высказывая свое отношение к «черным» копателям, Уваров, по сути, раскрывает смысл всех мероприятий по поиску древностей. Перечисляя около десятка селений, где курганы были уже кем-то повреждены, он заключает: «Многие из этих раскопок не доставили никаких научных сведений и пропали для нас бесследно, потому что раскопки, предпринимаемые людьми неопытными и не с научной целью, были ведены наудачу, а при отсутствии по металлу вещей немедленно прекращались – как лишний расход, не покрываемый прибылью» 144.

Прибыль от продажи редких и ценных металлических предметов являлась главной целью для людей предприимчивых. Научность для Уварова заключалась в добыче и сохранении всех предметов. Но раз уж он взялся за освещение быта обитавшего на этих землях древнего племени, то он не мог не выразить своего мнения на этот счет. А оно формировалось не только под влиянием дискуссии о правилах раскопок, но и под влиянием дискуссии о реальном существовании легендарного Рюрика. На первом же Археологическом съезде, на котором свою книгу о мерянах представил и Уваров, с критикой норманизма выступил историк Д.И. Иловайский. Его книга называлась «Разыскания о начале Руси». «Не надо искать Рюрика, – говорил он, – где-то в Европе или варягов среди Прибалтийских племен. Этого только норманисты и хотят. Рюрик на самом деле, подобно другим легендам о призвании князей, – такая же мифическая личность, реально никогда не существующая, как и другие народные сказания о трех братьях, двух сестрах и т. д. К сожалению, легенда о призвании варягов принята за чистую монету и зачислена в число исторических фактов с появлением первых учебников по истории».

Между прочим, Уваров и Иловайский были в хороших отношениях. Уваров даже помогал молодому ученому утвердиться в светских столичных кругах, присутствовал на защите его диссертации в 1858 г. То есть с его взглядами на варяжскую тему был хорошо знаком. Но Уваров, как и все норманисты, критику Иловайского воспринимал снисходительно, представляя ее более патриотичной, нежели научной, в первую очередь льстящей «русскому чувству». В общем, для них такая критика была несерьезным занятием, ребячеством 145. Уваров придерживался утверждения Погодина о первенстве письменных источников в исторической науке. Отсюда – истоки традиции во многих изданиях археологов сначала цитировать соответствующие строки из летописи и только потом демонстрировать изображения. Таким образом, вещественные памятники древности (с подбором похожих предметов по материалу, художественному оформлению и др.) должны были подтверждать якобы связь различных народов, их уровень развития и т. д. Так что в «Мерянах…» Уваров, совершенно игнорируя выводы Иловайского, утверждает, будто старинные клады с арабскими деньгами внутри России «должны быть приписаны варягам, которые занесли их сюда во время своих набегов или во время переходов на юг к Византии» 146. Также, по его мнению, варяги жили совместно с мерянскими финнами на их землях вплоть до XII в. и поклонялись каменному богу Велесу и т. д. и т. п. С точки зрения Уварова и других норманистов, это было непреложным фактом. Скандинавские вещи в виде амулетов-коньков, выгнутых фибул, мечей он находил везде. И не беда, если находка не всегда отвечала требованиям инструкции, записывалась в дневниках раскопок не так, как было нужно. Результаты уже были известны наперед. А в этом и суть всех мнимых побед норманизма.

Какова же судьба Инструкции с правилами проведения археологических исследований, принятой на III Археологическом съезде? А ее никто не соблюдал и особо не обращал на нее внимания. Курганы продолжали копать с тем же усердием. Позднее из них будут выделять отдельно курганы вятичей, кривичей. Их будут раскапывать и советское время. Сегодня от курганов практически ничего не осталось. Найти комплекс древних могильных холмиков – большая археологическая удача. Тем ценнее курганы, которые обнаруживаются случайно в наши дни.

У Уварова сложилось особое отношение к муромским курганам. Загадка: почему он не исследовал курганы муромских предместий в 1851–1852 гг.? Ведь Карачарово под Муромом – это его родное имение. До начала этих раскопок он некоторое время в Карачарове жил. Наверняка о каких-то местных курганах ему доводилось слышать. Он, например, мог обратить внимание на курганы по Владимирскому тракту рядом с деревней Зименки. Ему могли рассказать о курганах по Меленковскому тракту у селений Макаровка, Коржавино. Тогда о курганах неподалеку от упраздненного Борисоглебского монастыря и погоста Муска (Мусков) на речке Ушне (сегодня рядом с селом Новлянка) уже было известно. О них, в частности, сообщалось во «Владимирских губернских ведомостях» 1853 г. (перепечатка в материалах «Владимирского сборника» за 1857 г.). При желании он мог бы обнаружить курганы и в других местах Муромского уезда, но он этого не сделал. Почему? Ответ однозначно дать нельзя. Во-первых, Уваров просто-напросто не верил в то, что норманны могли так далеко заходить. Но если это случалось, они не могли здесь долго задерживаться, а значит, каких-либо богатых захоронений искать в здешних местах просто не имело смысла. Во-вторых, если курганы тут и были, то они разбросаны мелкими группами и не представляли такой плотности, как в Суздальском уезде. Там, судя по географии раскопок, насыпи выделялись чередой комплексов (от одной деревни к другой), а значит, представлялась большей вероятность обнаружения норманнских захоронений. Наконец, в-третьих, копать рядом со своим имением значило дать повод к различного рода пересудам. Например, о преследовании личных интересов. Многие помещики, как уже говорилось, разрывали курганы для того, чтобы увеличить площадь пахотных земель. Курганы у погоста Муска уже частично распахивались, о чем информировали те же «Владимирские губернские ведомости». Так и владельца Карачарова могли заподозрить в том же умысле. Обвинял же в свое время А.С. Пушкин его отца (Уварова-старшего) в использовании казенных слесарей «в собственную работу».