Унгвари Кристиан - Осада Будапешта. Сто дней Второй мировой войны

Совершенные немецкой стороной преступления на территории Будапешта имели место главным образом на последнем этапе осады. В основном это были акты мародерства и уничтожения собственности, как это случилось в районе Пештсентлёринц, где для того, чтобы расчистить обзор для ведения артиллерийского огня, были взорваны несколько домов рабочих. Один из самых серьезных актов насилия против гражданского населения имел место в Дунахарасти, где немецкие солдаты расстреляли сельских жителей, протестовавших против конфискации у них домашнего скота. На горе Шаш-Хедь другое немецкое подразделение выгнало из дома, где остановилось, его хозяев. При этом в семье была убита дочь. Но все это вместе можно свести к нескольким десяткам случаев.

Красная армия вышла в район Карпат при совсем других обстоятельствах. Русские справедливо считали Венгрию вражеским государством, кроме того, им было сложно общаться с населением, так как лишь очень немногие венгры знали русский язык. Советским солдатам редко предоставляли отпуска или увольнения, в их армии отсутствовали полевые бордели, что можно посчитать причиной такого большого количества изнасилований, совершенных ими. Им разрешалось отправлять домой посылки весом до 10 кг, что являлось косвенной причиной мародерства, поскольку в противном случае солдатам было бы просто нечего отправлять. Большинству, включая и старших офицеров, пришлось прямо или косвенно испытать или хотя бы узнать о поведении немецких и венгерских оккупантов в родной стране, отчего многие были настроены на месть. (Венгерские части, особенно после разгрома венгерской 2-й армии на фронте на Дону в январе 1943 г., активно использовались немцами в тылу при осуществлении карательных акций в партизанских районах (на Брянщине, в Белоруссии и др.). Своими зверствами по отношению к гражданскому населению таких районов венгры, как правило, превосходили немецкие части (кроме эсэсовцев), но не достигли уровня живодеров из латышских и эстонских формирований. — Ред. )

Несмотря на то что близкие к геноциду действия немцев и венгров на территории Советского Союза нашли широкое отражение в советской печати и пропаганде, они не могли послужить непосредственной причиной того, насколько жестоко советские солдаты вели себя в Чехословакии или в союзной Югославии. Причины военных преступлений в основном кроются в системе, которая терпимо относится к таким случаям, поддерживает или подстрекает к ним. Таким образом определяется степень того, насколько можно игнорировать нормы законов и справедливости, а также где лежат границы преступного поведения со стороны общественной группы (или, в какой-то степени, личности). Армии совершают преступления, потому что военное командование заинтересовано в том, чтобы создать обстановку устрашения. В тоталитарном Советском государстве с его отчасти азиатскими структурами такой подход особенно способствовал к пробуждению в человеке разрушительного начала.

Многие советские преступления, вдобавок к тем, что были совершены отдельными лицами по собственной инициативе, происходили по указанию сверху. В Будапеште, как и в любом другом крупном городе, особые подразделения Красной армии сразу же приступили к сбору ценностей для отправки в Советский Союз. По данным швейцарского посольства, небольшая, но старательно работавшая группа офицеров «вскрывала во всех банках сейфы, в особенности те, что принадлежали американским и британским гражданам, и изымала оттуда наличные средства». И это происходило сразу же после окончания осады. Евреям тоже пришлось дорого заплатить за свое «освобождение»: 95 процентов из похищенных произведений искусства, как выяснилось, были похищены из принадлежавших знаменитым еврейским коллекционерам собраний. Здесь можно назвать имена Морица Корнфельда, Берталана Демени и Шандора Харшаньи.

Государственные коллекции также систематически подвергались разграблению со стороны офицеров, прошедших обучение в области истории искусства. Так, из сейфа Банка коммерции исчезла коллекция Ференца Хартвани. Рядом находился единственный на всю округу колодец, и те, кто приходил за водой, имели возможность наблюдать за тем, как советские солдаты в течение нескольких дней вывозили оттуда ценности. Вряд ли было простым совпадением, что в те же дни в руки НКВД попал известный торговец произведениями искусства Мартон Поркай, который проживал по соседству. О событиях, которые происходили в Венгерском кредитном банке, рассказывает его управляющий:

«20 января 1945 г. в банк прибыла группа советских офицеров. Они открывали каждый сейф, иногда взламывая его. Эти люди вынесли с собой 113 млн пенгё наличными, а также примерно 800 портфелей и других контейнеров, оставленных на депозитах клиентами. Всего было опорожнено 1400 депозитных ячеек.

Невозможно оценить стоимость вынесенных ими предметов, но ясно одно: речь идет об очень большой сумме.

Советские офицеры вынесли также и ценные бумаги стоимостью несколько миллионов пенгё, часть которых принадлежала клиентам, а остальное являлось собственностью банка».

Завод Манфреда Вайса на Чепеле был разобран, а оборудование было вывезено в Советский Союз на том основании, что предприятие являлось немецкой собственностью (семья Вайс передала свою долю собственности СС в обмен на возможность выехать в Швейцарию). Собственность евреев, которая хранилась в подвалах Национального банка, также попала в руки Советов, которые в течение нескольких дней вывозили оттуда на грузовиках ящики с ценностями.

Одновременно с оккупацией города начались и чистки в коммунистической партии. Активист Сопротивления Пал Демени, сторонники которого имели большинство среди коммунистов в Будапеште, 13 февраля был арестован, скорее всего из-за того, что его фракция была не согласна с курсом Москвы. На письмо с просьбой разъяснить его позицию, направленное в адрес вождя коммунистов Матьяша Ракоши 16 февраля, сразу же после освобождения из салашистской тюрьмы, никто не обратил внимания. Первым шагом при «сплочении рабочих рядов» с целью совершения коммунистического переворота всегда была попытка избавиться от диссидентов.

Особенно темным было дело Рауля Валленберга, ставшего, вероятно, самой известной жертвой патологической подозрительности советской контрразведки. Постигшую его судьбу связывают с тем фактом, что он видел документы по делу об убийствах в Катыни. В 1943 г. венгерский патологоанатом Ференц Оршош сообщил о результатах посещения места преступления. Кроме того, в Венгрию поступили подробные данные и от представителей польского Сопротивления. Эти документы хранились в венгерском Банке генерального кредита. Как и Валленберг, председатель Венгерской национальной ассамблеи в 1945 г. Бела Варга, а также видный боец Сопротивления Золтан Мико были ознакомлены с результатами расследования. Поэтому неудивительно, что все трое были схвачены агентами советской контрразведки. При этом обоих венгров сразу же приговорили к смерти. Белу Варгу спас его переводчик, советский полковник венгерского происхождения, который успел предупредить его: «Самое важное: если вас будут спрашивать о Катыни, вы ничего об этом не знаете». Мико казнили 15 августа 1945 г. Его помощника Вильмоша Бондора, который был приговорен к 25 годам заключения, постоянно спрашивали во время допросов, что он знал о Валленберге и о «документах». Самого Валленберга арестовали 19 января 1945 г. в Ракошсентмихае. Он погиб в Советском Союзе при неизвестных обстоятельствах.