Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества

В других же ситуациях, напротив, давался простор русскому на­ционализму, направленному против «инородцев». Так, чекисты, отправ­ленные в 1920 г. в Поволжье, высмеивали, как признак дикости, «урод­ливые костюмы» жителей мордовского села Краишевка, которые «до сих пор не сменили «современными - русскими костюмами». Зимой- весной 1921 г. на подавление волнений в Башкирии были брошены ка­рательные отряды, состоявшие преимущественно из русских «колониза­торских элементов». Как явствует из доклада наркома по военным делам Башкирии М.Л.Муртазина, командиры этих отрядов Руденко и Поленов действовали под лозунгом «Смерть башкирам!». Ими «были расстреляны сотни и тысячи башкир без всякого повода и причины, без предваритель­ного следствия и суда» [129]. В Средней Азии большевики русского проис­хождения стремились оттеснить от власти представителей местного на­селения. «Великорусский воинственный шовинизм и обороняющийся на­ционализм порабощенных масс колонии, проникнутый недоверием к рус­ским вообще, - основная характерная черта туркестанской действитель­ности», - замечал представитель Наркомата по делам национальностей Г.И.Бройдо [130].

Наконец, в период войны с Польшей в 1920 г. большевистское руко­водство открыто провозгласило курс на союз с русским национализмом. Новые, несвойственные для интернационалистского и классового языка тогдашнего большевизма ноты появились 18 мая 1920 г. в статье главного редактора «Известий» Ю.Стеклова: «Народ, на который нападают, начи­нает защищаться. Когда посягают на его святая святых, он начинает чув­ствовать, что в нем просыпается национальное сознание... Даже у черно­сотенца дрогнет преступная рука, когда ему придется направить ее про­тив своей страны» [131].

10. Таким образом, если проанализировать политику большевистского правительства по всем основным направлениям (экономика, обществен­ное устройство, система принятия решений, отношение к социальным движениям, организация репрессивного аппарата, централизм), то легко обнаружить решительный разрыв с существом и содержанием социаль­но-революционных лозунгов и чаяний масс, совершавших революцию в 1917 г. Разрушение революционных завоеваний под флагом их защиты не могло не вызывать ожесточенного сопротивления «снизу» - иногда смут­ного и неосознанного, иногда же - доходившего до попыток продолжать социально-революционный процесс, остановленный новой «красной» партией порядка. В поисках «меньшего зла»: народные

движения в условиях гражданской войны

Широкое недовольство диктаторской политикой «комиссародержа- вия» вылилось в непрекращающиеся народные протесты, которые жесто­ко подавлялись большевистским правительством.

По оценке историка Д.О.Чуракова, волна забастовок, поднявшаяся с мая 1918 г., по своему накалу, была вполне сопоставима с тем, что проис­ходило во время революции 1905 г., перед Февралем и Октябрем 1917 г. [132]Войска расстреляли участников голодного бунта - рабочих Ижорского завода в Колпино под Петроградом, после чего в самом Петрограде про­изошли волнения на Обуховском, Путиловском, Русско-Балтийском и дру­гих заводах. «Правительство, расстрелявшее рабочих, носит имя рабочего правительства. Мы призываем всех рабочих потребовать от большевист­ской власти снять с себя наше имя, которым оно прикрывается», - заявил трудовой коллектив завода Речкина [133]. Рабочие требовали свободного пе- ревыбора Советов, но местами поддерживали и лозунг Учредительного собрания. Произошли стачки и волнения в Сестрорецке. Однако попытка политической оппозиции провести 2 июля 1918г. всеобщую забастовку в Петрограде не нашли широкую поддержку. Спорадические забастовки и протесты имели место в городе и в последующие месяцы 1918 г.

В Центральном промышленном районе протестовали железнодорож­ники и печатники, бастовали рабочие Тулы, Брянска, Клина, Твери, Моск­вы. В Нижнем Новгороде на Сормовском заводе усилились меньшевики, добившиеся принятия резолюции против национализации предприятия. Восстания и бунты вспыхивали на Уральских заводах.

Многие недовольные рабочие в 1918 г. склонялись к политической поддержке меньшевистской партии. Последняя имела преобладающее влияние в рабочих конференциях в защиту Учредительного собрания и по продовольственному вопросу, организовавшихся в Петрограде еще в ян­варе 1918 г. 26 марта 1918 г. было проведено первое легальное Собрание уполномоченных фабрик и заводов Петрограда, объединившее делегатов от 40 предприятий. К лету движение уполномоченных распространилось на Москву, Нижний Новгород, города Центрального района, Урала и По­волжья; готовилось проведение Всероссийского рабочего съезда. Среди уполномоченных имелись как сторонники беспартийности и пролетарско­го характера обновленного рабочего движения, так и приверженцы мень­шевизма. Последним удалось добиться перевеса на совещании 40 делега­тов, нелегально избранных в различных городах России. Оно приняло ре­

золюции против национализации и Советской власти, но 23 июля его уча­стники были арестованы, после чего движение пошло на спад.

Восстание против большевистской власти подняли рабочие города Ижевска на Урале. В мае 1918 г. они переизбрали Совет, нанеся в ходе вы­боров поражение большевикам. В большинстве оказались беспартийные, а также представители умеренных социалистов. Последние добились при­нятия резолюций в пользу Учредительного собрания и против рабочего контроля, но почти половина членов выступала за демократизированные Советы, а среди приверженцев «учредилки» было немало таких, кто хотел бы совместить ее с существованием Советов как независимых от государ­ства классовых организаций. Новому органу не удалось закрепиться, и власть вернулась к большевикам. Однако в августе 1918 г., в ответ на объ­явленную властями мобилизацию, вспыхнул бунт, организованный Сою­зом фронтовиков. Его поддержали рабочие, расправившиеся с большеви­стским начальством. Восстание быстро распространилось на Воткинск и другие рабочие поселки Прикамья. Оно начиналось под лозунгом «Власть Совету, но не партии». Высшим органом управления в Ижевске стал пер­воначально Совет рабочих депутатов, однако его лидеры вскоре пошли на переформирование исполкома, и составившие в нем большинство умерен­ные социалисты передали власть Прикамскому комитету членов Учреди­тельного собрания. «Эсеры, - резюмирует историк М.С.Бернштам, - вы­хватили власть у восставшего народа, для своих целей» [134]. Совет остался пролетарской классовой организацией. Уволенные были восстановлены на заводе, отменены государственная монополия на хлебную торговлю и смертная казнь. Прежние ставки оплаты труда, социальные гарантии и за­воевания остались в силе; командиры, солдаты и рабочие получали равное денежное довольствие. Рабочие, составившие костяк Народной армии, по­сле боев часто возвращались в цеха, где работали, не расставаясь с оружи­ем. Были установлены связи с окрестным крестьянством, которое нередко просто дарило горожанам хлеб и съестные припасы. Однако постепенно в повстанческом лагере росло влияние офицеров, занявших в армии команд­ные посты. Начались принудительные мобилизации. Увеличивался разрыв между новыми властями и рабочей массой, падала солидарность со сторо­ны крестьянства. Все это способствовало тому, что в ноябре 1918 г. Прика­мье было вновь занято войсками большевистской Красной Армии.